Третий путь ...к рабству

Две пламенных страсти владеют ею — оголтелая жажда безудержного потребления материальных благ западной цивилизации и исступленная ненависть к тому же Западу. Ненависть нувориша, ощущающего себя парвеню, несмотря на все свои замки, дворцы, гаремы, яхты, газовые сети и ядерные боеголовки.

«Ты меня уважаешь?» — обращает она свой экзистенциальный вопрос к вечно ненавидимому и вечно притягательному для нее Западу. Нет ответа.

А тут еще под ногами у них путается население, наполовину живущее на грани нищеты и мешающее им мнить себя «прогрессорами» из романов Стругацких.

А в лакейских жужжит интеллигенция, убеждающая себя: «Помилуйте, господа, мы никогда еще не жили так славно, так сытно и так свободно. Мы разъезжаем по всему миру, никто не лезет нам ни в мозги, ни в трусы. Мы должны благословлять эту власть, которая своими штыками, тюрьмами и телеканалами защищает нас от ярости народной».

А народу эти мастера культуры и властители дум разъясняют, что во всех его бедах виноваты и хотят его расчленить «дяди в пробковых шлемах» и «преступные группировки некоренной национальности».

Подростковым бандам, состоящим из лишенных будущего обитателей рабочих предместий, трудновато добраться до «дядей в пробковых шлемах» или небожителей Рублевки, и они разряжают накопленную ярость, забивая насмерть «лиц некоренного цвета кожи».

«Вот видите, с каким контингентом нам приходится иметь дело! — подмигивает власть. — Представляете, кого бы они навыбирали, если дать им волю? Но даже в этих тяжелейших условиях мы остаемся верны чисто конкретным принципам нашей суверенной Нанодемократии и строго в установленный Конституцией срок назначаем вам нового Нанопрезидента. Что же вы молчите? Кричите — да здравствует Дмитрий Анатольевич Медведев!»

Нет ответа. Поздно уже на нашем «Титанике» переставлять кресла в салоне пассажиров первого класса.

Первомайские тезисы

30 апреля 2008 года

В апреле состоялись два форума оппозиции. В Петербурге собрались «демократы», а в Москве «левые». Такая самоидентификация собравшихся консервирует и закрепляет целый ряд заблуждений и противоречий, уже самым пагубным образом сказавшихся на политическом развитии постсоветской России.

Обе группы одинаково убедительно осуждают правящий режим за отступление от провозглашенных российской Конституцией демократических норм — разделения властей, свободы средств массовой информации, неприкосновенности личности, независимости суда — и требуют проведения свободных и честных выборов.

Почему же только питерские оппозиционеры назвали себя демократами, а московские ничуть не выразили возмущения такой узурпацией? Дело в том, что в российском политическом дискурсе уже с начала 90-х сложилось устойчивое терминологическое заблуждение. Демократия с некоторых пор стала пониматься не как цивилизованные правила игры для соперничающих политических сил, а как система удержания у власти группы лиц, самоопределявших себя как «демократы».

Уже президентские выборы 1996 стали предметным воплощением этой концепции. Путинский проект «Наследник-2000», вылупившийся из подобной демократической школы и реализованный такими иконами российской «демократии», как Роман Абрамович, Борис Березовский, Александр Волошин, Валентин Юмашев, стал откровенной сдачей «демократами» демократических свобод — разумеется, ради благородной цели «продолжения либеральных экономических реформ».

Прошло восемь лет. В Питере собрались резкие либеральные критики режима, в том числе и те, кто в свое время с энтузиазмом поддерживал Путина, открыв в нем русского Пиночета, который железной рукой поведет страну по пути рыночной модернизации.

Так же, как среди московских левых были люди, видевшие в свое время в Путине борца с олигархами за социальную справедливость, патриота, возрождающего Великую Державу, и также легко прощавшие ему такие мелочи, как катастрофическое сужение пространства политической свободы.

Свобода исчезает, когда ее рассматривают не как самостоятельную ценность, а как всего лишь инструмент для достижения неких высших ценностей. Так она и исчезла в России.

Но вот ведь какая штука со Свободой. Когда ее предают, она исчезает не одна. Вместе с ней исчезают и те самые ценности, ради торжества которых ее предают. Холуйская стоячая овация делегатов XIII съезда предпринимателей (сразу после ареста Ходорковского), давно предавших ценности Свободы, была овацией людей, смертельно напуганных за свою собственность. Так они и мечутся с тех пор между Куршевелем и Лефортовом, готовые в любой момент сдать все свои яйца Фаберже, заводы и пароходы тем, кто придет их нагибать и мучить. Сколько раз и в скольких странах Свобода отбрасывалась ради достижения Социальной Справедливости, но все эти проекты приводили к одной и той же высшей мере социальной справедливости — к концлагерю.