Третий рай

Этим утром Санек чувствовал себя так, словно всю ночь хлестал отдающее масляной сивухой дешевое пойло. Разве что не было головной боли. Но все тело представляло собой один большой сгусток лени, и слабые потуги поднять его со стороны сознания были обречены на неудачу. В конце концов Санек решил, что не будет подниматься и идти завтракать, тем самым докажет всем, и подруге и хозяину, что он как был свободным человеком, так им и остается, несмотря на... после некоторого умственного напряжение он вспомнил и с удовольствием сформулировал - несмотря на окружающую его золотую клетку. Улыбнувшись собственному красноречию, он свернулся клубок, натянул на голову одеяло, положил ладони под голову и только-только блаженно засопел, подумав, что золотая клетка - все-таки не так уж и плохо, как одеяло с него сорвали рывком.

Саня ненавидел, когда так делали - и еще больше ненавидел, когда ногой били снизу по провисшей кроватной сетке. Ничего особенного ни в том, ни в другом способе побудки не было, им пользовались все старослужащие в советской армии - в самом деле, не поднимать же самцов с реверансами и поклонами - но оба они вызывали у Санька безумную ярость. Скоро даже деды поняли, что этого деревенского проще разбудить, тряхнув за плечо. И сейчас Санек словно вернулся в морозный декабрь первого года службы и среагировал соответственно - вскочил, ударил и приготовился, согнувшись, к избиению. Потому что обычно потом деды его били за всю мазуту...

Через несколько секунд тишины Саня понял, что очередной раз сглупил - это все таки не армия и незачем бить невежливого человека. А когда со смущенной ухмылкой поднял глаза, собираясь оправдаться выработанным давным-давно рефлексом, понял, что сглупил дважды - на него пялил стеклянные синие глаза мускуловик. Видимо, это был один из первых экземпляров, или просто использовался для внутренних нужд, поскольку хоть бесполое тело и было совершенно, голос звучал абсолютно мертво и механически. Санек, бормоча под нос все известные и даже недавно изобретенные ругательства, облачился в куртку и комбинезон густого синего цвета и щелкнул каблуками.

- Ну что, трипи-напи, веди, ваше резиновое высокоблагородие... и с кого вас только лепят!

Эта мысль свербила мозг, когда Саня шагал и прикидывал, что вот нет у него таких роскошных, перекатывающихся под кожей мускулов, да и рожей не очень-то хорош, но вот, гляди ж ты, девки и такого любят. Грудь, правда, у его нынешней любовницы подкачала - небольшие холмики точно помещались в ладони - но это несовершенство он был готов терпеть. Даже не заикаться про него...

Они вышли из корпуса, в котором кроме столовой располагались жилые комнаты, и двинулись по выложенной шестиугольными плитами тропинке прямиком к зарослям. Санька кольнуло опасение - уж не захотел ли Арнольд расправиться с ним при помощи тупой машины? Он невольно сбавил шаг, и проклятый робот прогудел, не поворачиваясь.

- Не отставать. Заблудитесь. Попадете патрулю. Будете арестованы. Не ищите себе проблем.

- Да что ты знаешь про проблемы, резиновое чучело - выкрикнул Саня в гладкий затылок. - что ты можешь знать? У тебя кроме процессора в голове-то что-нибудь есть?

Как и ожидалось, резиновое чучело оставило выпад без внимания. Впрочем, от него больше ничего и не требовалось - раздавшаяся по сторонам густая сосновая поросль открыла приземистый одноэтажный кирпичный дом.

- Прямо- направо - третья дверь.

Прогудел робот, застывая у косяка почетным караулом. Санек смерил его презрительным взглядом с ног до скул - выше ничего не было видно - понимая, что выглядит дураком и не в силах с собой справиться. Уж больно натурально выглядело творение Арнольда.

За железной дверью оказались крашенные салатовой краской стены, за поворотом обычная белая, с залапанным возле ручки пятном дверь. Не без робости Саша стукнул два раза костяшками, потом, не получив ответа, медлительно приоткрыл дверь. Его появление, если и было замеченным, то первые минуты было откровенно проигнорировано. В комнате, которую Санек, никогда не видевший лабораторию, сразу так и назвал, бурлил спор. Забыт бы диковинный, опутанный проводами, как голова Горгоны, прибор, забыт был компьютер с плавающими заставочными рыбками, забыта была покрытая коркой убежавшего кофе турка на плитке - люди спорили.

- Не надо говорить!! Не надо!! - кипятился короткий, крепенький, с такой же, как у Санька ( но только аккуратной) бородкой и вздернутым носом. - цивилизация - это постоянное развитие, от трудного к легкому, от примитивного к сложному!! И чем сложнее окружающая нас техника, тем больше остается времени для самосовершенствования!!

У Санька глаза полезли на лоб - техника, не сказать, чтобы сложная, у него была, времени тоже вагон... но вот заняться самосовершенствованием -это ему и в голову не приходило. Соответственно - короткий в корне не прав.