Третий раунд

Через неделю пребывания в изоляторе, Егора вместе с Витосом перевели в другую камеру, попросторней. Там, в гордом одиночестве расположившись на одной из двух двухярусных шконок, обитал невысокий плотный мужик лет сорока. Мужик оказался местным предпринимателем средней руки, которому, как он утверждал, менты внагляк подсунули в машину чек с героином. Он находился в этой камере уже второй день и успел порядком устать от одиночества, поэтому новые соседи, с которыми можно было хоть словом перемолвиться, пришлись весьма кстати. Звали предпринимателя Геной, и для жизни в камере упакован он был просто по высшему разряду. Его шконка была застелена двумя толстыми мохнатыми покрывалами, на них лежала самая настоящая подушка с чистой домашней наволочкой. Одет он был в фирменный адидасовский костюм, а его пухлая кожаная сумка просто ломилась от разнообразной еды. По всей видимости, у Гены была протоптана неплохая дорожка на волю и к черствым, но легко ощущающим возможность поживы душам местных вертухаев.

Гена, как радушный хозяин, сразу же после чисто формальной процедуры первого знакомства накрыл поляну, накормив новых соседей до отвала деликатесами из своей необъятной сумки. У него каким-то чудом при себе оказалась даже пластиковая литровая фляга с водкой, которую он, вместе с Витосом, приговорил еще до наступления полуночи. Егор от выпивки отказался, налегая больше на колбасу, сыр и свежие овощи. Признаться, он и на воле не часто ел продукты такого качества. Изрядно наевшись, он осоловел и уснул на соседней шконке, в то время как изрядно захмелевшие Витос с Геной до глубокой ночи вели длинные разговоры за жизнь. Гена, хоть и был предпринимателем, но относился к бизнесменам новой полубандитской формации и прекрасно ориентировался в хитросплетениях тюремных понятий и быта, и вообще был весьма подкованным по этой части. В его лице Витос нашел для себя интересного собеседника и благодарного слушателя.

Следующим утром Гену неожиданно выпустили на волю, чем тот, кстати, был совершенно не удивлен, так как был он по жизни отнюдь не сиротой и за него было кому похлопотать. Многочисленные друзья предпринимателя и его партнеры по пивному бизнесу активно нажимали и щедро смазывали все тайные пружины весьма избирательного механизма российского правосудия. На прощание расчувствовавшийся Гена подарил своим сокамерникам по одеялу и оставил им все свои продукты.

— Да на хрена они мне после тюрьмы дома нужны, — остановил он Егора, который было стал его искренне благодарить.

— Были бы бабки, а этого добра сейчас на любом рынке навалом, так что берите на память, для хороших пацанов не жалко…

Через полчаса, когда Гена с вещами уже покинул камеру, Витос с досадой сильно хлопнул себя ладонью по лбу:

— Во бляха-муха, как же я забыл — то!

— Чего забыл? — лениво глянул на него Егор, расслабленно лежавший на своей шконке.

— Да лоханулся я, как фраер дешевый, по всему было видно, что Генчика вот-вот должны будут выпустить, надо было заранее на волю маляву накатать, он бы ее занес кому надо. Как же я не допер-то, а? — Витос растроенно цыкнул выбитым зубом и покачал головой.

— Да и тебе бы можно было своей бабе весточку подать, что ты не бросил ее, а на киче паришься, глядишь бы, и она тебе сюда дачку закинула.

Упущенная возможность подать хоть какую-то весточку Лине расстроила Егора донельзя. Он ругал себя за то, что не дал ей своих координат, и теперь она не сможет ни позвонить, ни написать ему домой, чтобы узнать, что он уже давно выехал к ней в Москву. До этого Егор всегда звонил ей сам, и теперь его долгое молчание должно было ее напугать. Не получая от него долгое время никаких известий, она может даже подумать, что он ее бросил…

— Черт возьми, как же все неудачно складывается! — Егор в сердцах сильно ударил кулаком в стену, чтобы сильная физическая боль хоть на время заглушила его душевные терзания.

— Ладно, не парься, еще будет возможность цинкануть на волю, как там и что, — попытался успокоить его Витос.

Этим же вечером к ним в хату заселился десантник Степа, занявший шконку над шконкой Егора, а на следующий день к ним присоединился карманник Ганс, доведший число обитателей их камеры до полного комплекта.

* * *

— Слышь, Егор, а вот ты хоть и каратила и тренируешься тут постоянно, но я думаю, что тебе слабо будет выстоять против нашего десантуры.

Витос, который только что вчистую продулся в карты Гансу, искал для себя новых развлечений, а так как их список в камере был весьма ограничен, то он, предварительно пошептавшись все с тем же Гансом, решил устроить в хате нечто вроде гладиаторских состязаний.

Егор в это время, от нечего делать, зубрил английские слова по словарю, который ему разрешили оставить в сумке. В ответ на хитрую подначку Витоса он, мгновенно прокачав ситуацию, только усмехнулся.

— Ага.

— Нет, ты вот так не соскакивай с темы. Я так думаю, что хрен там какой каратист в махаче выстоит против советского десантника, — поддержал игру Витоса Ганс.