Третий рейх. Дни войны. 1939-1945

За зимние месяцы 1939—1940 гг. Гиммлер создает громоздкие бюрократические структуры для управления этим процессом, привлекая для проведения подготовительных работ Расово-политическое управление НСДАП и Главное управление расы и переселений СС. И почти сразу же начинаются колоссальные принудительные популяционные сдвиги: изгнание поляков с включенных в состав рейха территорий и идентификация и «репатриация» на смену им фольксдойче из других частей Восточной Европы.

Онемечивание включенных в состав рейха территорий началось, когда 88 000 поляков и евреев, арестованных в Познани в первой половине декабря 1939 г., были посажены в поезда и отправлены в генерал-губернаторство. Из них были отобраны физически здоровые люди для отправки на принудительные работы в Германию. Никаких компенсаций за потерю имущества и недвижимости, находившихся в их владении частных предприятий, фирм или иных активов им выплачено, разумеется, не было. Условия высылки, принимая во внимание разгар зимы, нехватку теплых вещей, транспортировку в продуваемых ветром кузовах грузовиков, были просто нечеловеческими. Когда один из таких битком набитых людьми составов прибыл в Краков в середине декабря 1939 г., встречавшие его чиновники вынуждены были изымать из товарных вагонов тела 40 детей, замерзших в дороге[52]. Доктор Клюковский принимал эвакуируемых из Познани в своей больнице в Щебжешине, это было в середине декабря 1939 г.: 160 из них, «рабочим, фермерам, учителям, мелким служащим, банкирам, торговцам было дано 20 минут на сборы, а после этого их погрузили в неотапливаемые железнодорожные вагоны... Немецкие солдаты вели себя чрезвычайно жестоко. Один из больных, поступивших ко мне в больницу, бухгалтер по профессии, было избит так, что ему потребовалась срочная и продолжительная госпитализация»[53]. Еще одна группа из 1070 высланных прибыла 28 мая 1940 г. Как пишет Клюковский, люди находились в «ужасном состоянии, они полностью покорились судьбе, в особенности те, чьи дети были отобраны у них и направлены в рабочие лагеря»[54]. Депортации продолжались, Клюковский и его единомышленники отчаянно пытались раздобыть хоть какую-то еду для больных, организовать медицинское обслуживание и разместить их по прибытии. К концу депортаций, т.е. к началу 1941 г., из Познани было выслано в общей сложности 365 000 человек. Подобные акции происходили и в других частях бывшей Польской республики. Всего жертвами депортаций стали более миллиона человек, треть из которых были евреи. Все они потеряли собственность, активы и имущество. «Сотни людей, бывших фермерами, — писал Клюковский, — вмиг оказались нищими»[55].

Одним из свидетелей прибытия поляков, высланных в генерал-губернаторство, был Вильм Хозенфельд, офицер вермахта, из-за слабого здоровья служивший в нестроевых частях. Хозенфельд родился в Гессене в 1895 г. и большую часть жизни проработал школьным учителем. В армию его призвали лишь в начале войны. Сначала он состоял в организации немецкой молодежи, потом, уже в 1933 г., вступил в ряды коричневорубашечников, кроме того, вступил в Национал-социалистических союз учителей, а в 1935 г. — в НСДАП. Но, будучи ревностным католиком, Хозенфельд уже в середине 1930-х гг. стал понимать, что нацизм идет вразрез с его верой. Его открытое несогласие с нападками Альфреда Розенберга на христианство серьезно осложнило его положение в НСДАП. 26 августа 1939 г. Хозенфельд был призван в армию и направлен в Польшу, где месяц спустя ему было поручено создать лагерь для военнопленных. Непоколебимая вера в Христа польских узников потрясла его и вызвала глубочайшее сочувствие. После беседы с депортированными поляками в середине декабря Вильм Хозенфельд был буквально шокирован услышанным от них. Этот немецкий офицер стал тайно передавать им пищу и конфеты для детей. 14 декабря 1939 г. он в дневнике описал свои впечатления:

Мне от души хочется успокоить всех этих несчастных и попросить у их прощения за отношение к ним нас, немцев, за нашу бесчеловечность и жестокость. Почему эти люди оказались оторваны от их мира, от жилья, если никто не может сказать, куда их направят дальше и какова будет их дальнейшая судьба? Ведь их весь день продержали на холоде, они, скрючившись, сидели на узлах с жалкими пожитками, без еды. Нет, это делается преднамеренно, этих людей стремятся обречь на гибель[56].