Третий рейх изнутри. Воспоминания рейхсминистра военной промышленности. 1930–1945

(В тюрьме Функ рассказал мне, что Геринг затребовал запись речи Гитлера, в которой фюрер лишает его некоторых полномочий, чтобы предъявить на процессе как доказательство его непричастности к использованию принудительного труда жителей оккупированных стран и заключенных.)

Гитлер уклонился от обсуждения вопроса об единственном руководителе производством вооружений и говорил лишь о снабжении сухопутных сил и военно-морского флота, намеренно исключая военно-воздушные силы. Выступая после Гитлера, я тоже не стал касаться этого спорного вопроса, ибо – из-за непредсказуемости последствий – он требовал политического решения. В заключение Гитлер напомнил участникам совещания о моих немалых достижениях в сфере строительства, подчеркнул, что согласие на новую работу – огромная жертва, принесенная мною ввиду сложившейся критической ситуации, и он надеется, что мне окажут поддержку и не будут исподтишка саботировать мои решения. «Ведите себя по-джентльменски!» – призвал Гитлер, употребив английское слово, что случалось с ним крайне редко. В чем конкретно состояло мое задание, он так и не сформулировал, а я и не настаивал.

Подобным образом Гитлер еще не представлял ни одного министра. И в менее авторитарной системе такой дебют был бы прекрасной стартовой площадкой, для нашего же государства результаты этой речи оказались ошеломительными даже для меня. Довольно долго я работал совершенно свободно, не встречая никакого сопротивления, и мог делать практически все, что хотел.

Функ, провожавший вместе со мной Гитлера в его апартаменты в рейхсканцелярии, очень эмоционально обещал всеми силами помогать мне, и впоследствии, за малым исключением, выполнял это свое обещание.

Ворман, Гитлер и я еще несколько минут беседовали в гостиной, и на прощание фюрер снова порекомендовал мне как можно теснее сблизиться с промышленниками, поскольку именно среди них я найду самых ценных соратников. Эта мысль не была новой. Гитлер и прежде часто подчеркивал, что полезнее всего предоставлять решение производственных задач самим промышленникам, ибо правительственные бюрократы, которых он всегда терпеть не мог, только подавляют инициативу. Я заверил Гитлера, что буду опираться на промышленников, и, воспользовавшись присутствием Бормана, заявил, что для этого следует перестать поднимать вопрос об их членстве в НСДАП, ведь, как прекрасно всем известно, многие из них партии сторонятся. Гитлер согласился и отдал соответствующее распоряжение Ворману. Благодаря этому мое министерство – во всяком случае, до покушения на Гитлера 20 июля 1944 года – было избавлено от неприятных контактов с секретариатом Бормана.

В тот же вечер я долго беседовал с Мильхом, который пообещал положить конец царившему до тех пор соперничеству авиации с морским флотом в сфере снабжения вооружением. Его советы были особенно необходимы мне в первые месяцы. Наши служебные отношения постепенно переросли в дружбу, сохранившуюся до сих пор.

15. Организованная импровизация

До совещания в моем министерстве оставалось пять дней, и за это время я должен был разработать план действий. Как ни странно, принципы будущей работы были ясны мне с самого начала, и я с уверенностью лунатика двинулся в единственном направлении, которое могло привести к успеху в сфере производства вооружений. Этому немало способствовало то, что в течение двух лет я занимался строительством для военной промышленности и обратил внимание на «многие фундаментальные ошибки, которые не заметил бы с руководящих высот»[97].

Я начертил организационную схему, на которой вертикальными линиями обозначил отдельные изделия – танки, самолеты, подводные лодки, то есть вооружение для всех трех родов войск. Около вертикалей я нарисовал многочисленные кружочки, каждый из которых представлял производство компонентов, необходимых для пушек, танков, самолетов и другого вооружения, например кованых деталей, подшипников, электрооборудования. Как архитектор, я привык к трехмерному образу мышления и представил новую схему управления, используя перспективу.

18 февраля высшие руководители военной промышленности и правительственных управлений, имевших отношение к вооружению, встретились снова, на этот раз в бывшем конференц-зале Академии искусств. Я выступал целый час, и собравшиеся без дебатов одобрили предложенную мною организационную схему, подтвердили решение о необходимости единого руководства и мои полномочия, объявленные 13 февраля. Я сообщил им о намерении «пустить по кругу» этот документ, чтобы все его подписали, – процедура, небывалая в правительственной сфере.

Выступление Гитлера на предыдущем совещании произвело глубокое впечатление. Мильх первым объявил о полном согласии с моими предложениями и без дальнейших разговоров подписал документ. Кое-кто вывдвигал формальные возражения, но Мильх, обладавший высоким авторитетом, сумел их переубедить. Только адмирал Витцель, представитель военно-морского флота, продолжал упорствовать, но в конце концов подписал согласие против своей воли.