Третий рейх на наркотиках

Новый, 1945 год фюрер опять же встречал в наркотическом дурмане. Сначала он принял инъекцию глюкозы с богатым гормонами препаратом из печени, затем – в качестве новогоднего подарка – инъекцию юкодала внутривенно. О дозе Морелль умолчал, зато отметил эффект: «Фюрер сразу успокоился. Дрожь в левой руке стала едва заметной»[475].

Как и прежде, вопреки реальному положению дел, состояние здоровья диктатора превозносилось до небес. В номере еженедельника «Дас Райх», вышедшем в последний день 1944 года, Геббельс писал: «Человеку, который задался целью освободить свой народ и к тому же преобразить лицо континента, чужды повседневные радости и буржуазный комфорт – более того, они для него просто не существуют […]. Находясь рядом с ним, физически ощущаешь, какую энергию он излучает, насколько он силен». Откровенно плохому внешнему виду главы государства имперский министр пропаганды нашел следующее объяснение: «Опущенной он держит голову потому, что ему приходится много работать с картами […]. Он сама непритязательность. Если бы обеденный стол у наших граждан был накрыт так же, как у фюрера, нам не пришлось бы беспокоиться по поводу здорового питания немцев»[476].

Крахом завершилась последняя крупная операция люфтваффе, предпринятая в первой половине дня 1 января 1945 года. Почти тысяча самолетов поднялась с аэродромов в свой последний полет. Несмотря на строжайшую секретность, противовоздушная оборона Союзников сработала эффективно, и несколько десятков пилотов люфтваффе, в последний раз одурманенных первитином, рухнули с небес на землю. Тех, кому удалось оторваться от противника, в скором времени постигла настоящая катастрофа. Возвращаясь, они попали под шквальный огонь своей же зенитной артиллерии, поскольку зенитчики, в силу секретности акции, ничего о ней не знали. Гибель люфтваффе в собственном небе, затянутом облаками, была столь же ужасна, сколь и бесславна. После этого уже упоминаний ни об одной заслуживающей внимания воздушной операции не было.

2 января 1945 года, в первый рабочий день последнего года нацистского режима, Гитлер чувствовал себя «хорошо, если не считать некоторого напряжения из-за продолжавшегося наступления. Он спросил, нельзя ли унять дрожь в левой руке, но для этого понадобилось бы успокоительное, а оно препятствовало бы интенсивному мыслительному процессу и поэтому было исключено»[477].

Эта запись подтверждает последовавшую за этим паузу, поскольку с этого момента инъекций юкодала больше не было. Может быть, Морелль осознал, как сильно отрывает это успокоительное Гитлера от реальности? Или же он решил ограничить прием наркотических средств из других соображений, а именно потому, что у него появилась проблема – дефицит этих самых средств? Англичане неустанно бомбили города, где располагались основные фармацевтические предприятия, и это, разумеется, негативным образом сказывалось на объемах выпускаемой ими продукции. За две недели до рождества фабрика «Мерк» в Дармштадте, производившая юкодал и кокаин, сильно пострадала во время авианалета. Семьдесят процентов ее производственных мощностей лежали в руинах. Один из сотрудников фабрики сообщал: «В то время бόльшая часть рабочего персонала – 2292 немца и около 700 иностранцев – была занята разборкой завалов […]. Производительность труда резко снизилась, поскольку почти две трети рабочего времени фабрика не функционировала из-за объявленной воздушной тревоги»[478]. Может быть, запасы у Морелля подошли к концу, а новых поставок не было?

16 января 1945 года ставка «Адлерхорст» была эвакуирована. Второе наступление в Арденнах завершилось неудачей. Подавленные пациент и его личный врач приехали поездом в столицу и вместе с ближайшим окружением расположились в бункере под зданием Имперской канцелярии – последнем пристанище Гитлера в его бегстве от реальности. До этого однажды Морелль жаловался в письме, что за прошедшие годы он приезжал в Берлин всего дважды, и оба раза на пару дней, и больше чем по полгода не виделся с женой. И вот он снова оказался на берегу Хафеля и Шпрее, но теперь ему пришлось, словно кроту, забраться под землю. 17 января 1945 года, на следующий день после их приезда, Красная армия взяла Варшаву. Войска Сталина неудержимо продвигались вперед.

Последний выход из фюрер-бункера

Я видел иглу и причиненный вред […].

Каждый наркоман любит заходящее солнце.

Нил Янг[479]

30 января 1945 года, ровно через 12 лет после прихода национал-социалистов к власти, Красная армия захватила плацдарм на западном берегу Одера, в районе Кюстрина, создав тем самым непосредственную угрозу Берлину. Во время совещания, состоявшегося в тот же день следом за последним выступлением фюрера по радио, Гитлер снова проявлял признаки эйфории.