Третий рейх. Зарождение империи. 1920-1933

Он был прав. До конца года ее опубликовали, выпустили граммофонную запись и сделали официальным гимном нацистской партии. После 1933 г. она стала национальным боевым гимном Третьего рейха вместе с давним Deutschland, Deutschland uber alles («Германия превыше всего»)[646]. Вессель стал объектом своего рода светского религиозного культа, который пропагандировался нацистами: его прославляли в фильмах и вспоминали на бесчисленных церемониях; множество мемориалов и мест паломничества увековечили его память.

Открытое прославление грубой физической силы стало боевым гимном нацистской партии, и это свидетельствовало о том, насколько важную роль играло насилие в битве нацистов за власть. Цинично используемое в популистских целях пропагандистами-манипуляторами, такими как Геббельс, оно стал стилем жизни для рядовых молодых штурмовиков вроде Весселя, как и для молодых безработных рабочих Союза бойцов красного фронта. Другие песни были еще более откровенными, как, например, популярная «Песня штурмовых колонн», которую коричневые рубашки начали распевать на улицах Берлина с 1928 г.:

Мы штурмовые колонны, в ногу идем в строю.
Мы — первые ряды, бесстрашные в бою.
Усталые с работы, с песней на устах,
Плечо к плечу шагаем с винтовками в руках.
Вставай, штурмовые колонны, на расовый бой, вперед!
Свободными мы станем, когда еврей падет.
Без жалости все вместе жизнь отдадим свою.
Идем за Адольфом Гитлером, бесстрашные в бою.
Славься, Адольф Гитлер! Мы шагаем в ногу.
Да здравствует революция немецкого народа.
Вперед на баррикады, лишь смерти нас остановить.
Мы штурмовые колонны, мы идем, чтоб победить[647]

.

Такая агрессия получала выход в постоянных столкновениях с вражескими военизированными отрядами на улицах. В середине существования республики, начиная с 1924 г., все стороны действительно отошли от политического насилия масштаба январского восстания 1919 г., гражданской войны в Руре 1920 г. или многочисленных конфликтов 1923 г., но, отложив пулеметы, они лишь заменили их на резиновые дубинки и кастеты. Даже в относительно стабильный период с 1924 по 1929 год утверждалось, что коммунисты убили 29 нацистских активистов, а сами коммунисты заявляли, что в столкновениях с «фашистами» с 1924 по 1930 год погибло 92 человека из «рабочих». Говорили, что с 1924 по 1928 год в борьбе с коммунизмом в разных эпизодах политического насилия пали двадцать шесть членов «Стального шлема» и 18 членов «Рейхсбаннера».[648] Это были только самые серьезные последствия постоянной борьбы между противоборствующими военизированными группировками; по оценкам тех же источников, число раненных в таких боях составляло тысячи человек, и многие из них получали гораздо более серьезные увечья, чем простые синяки или переломы.

В 1930 г. эти цифры значительно увеличились, и нацисты заявляли, что понесли потери в 17 человек убитыми. Это число увеличилось до 42 в 1931 г. и до 84 в 1932 г. В 1932 г. нацисты также сообщали, что в столкновениях с врагами было ранено около десяти тысяч их рядовых членов. Коммунисты говорили о 44 смертях в боях с нацистами в 1930 г., 52 в 1931 г. и 75 в первые шесть месяцев 1931 г., тогда как в уличных битвах с нацистами в период с 1929 по 1933 год погибло более 50 членов «Рейхсбаннера»[649]. Официальные источники в целом подтверждают эти данные. По одной из оценок рейхстага, которая никем не ставилась под сомнение, на март 1931 г. ежегодно погибало не менее 300 человек[650]. На долю коммунистов смертей пришлось не меньше, чем на долю нацистов. Например, когда руководителю отряда Союза бойцов красного фронта численностью в сто человек, моряку Рихарду Кребсу, приказали сорвать митинг в Бремене, на котором выступал Герман Геринг, он лично позаботился, чтобы «у каждого человека была дубинка или кастет». Когда тот поднялся, чтобы выступить, Геринг приказал выкинуть его с трибуны, и коричневые рубашки, стоявшие по периметру зала, двинулись в центр.