Третий рейх. Зарождение империи. 1920-1933

Правительству Брюнинга все труднее было находить взаимопонимание со Шлейхером и людьми вокруг президента Гинденбурга после выборов в сентябре 1930 г. В условиях, когда коммунисты и нацисты требовали его крови, националисты пытались отстранить его, а участники правых маргинальных групп не были единодушны в вопросе о его поддержке, Брюнингу ничего не оставалось, кроме как полагаться на помощь социал-демократов. В свою очередь руководители партии, которая по-прежнему оставалась крупнейшей в рейхстаге, были достаточно сильно шокированы результатами выборов, чтобы пообещать не отклонять бюджет, как они это делали раньше. Зависимость Брюнинга от молчаливого согласия социал-демократов с его политикой не могла обеспечить ему никакого доверия со стороны людей из окружения Гинденбурга, во главе которых стояли сын президента Оскар и статс-секретарь Мейснер, который считал сложившееся положение постыдной уступкой левым[671]. Теперь основные приоритеты канцлера лежали в области иностранной политики, где он добился некоторого прогресса в вопросе о прекращении репарационных выплат, приостановленных мораторием Гувера 20 июня 1931 г. и окончательно отмененных на Лозаннской конференции, для которой Брюнинг проделал большую подготовительную работу в июле 1932 г. И хотя ему не удалось добиться создания таможенного союза Австрии и Германии, он смог провести успешные переговоры в Женеве по вопросу международного признания равенства Германии в вопросах разоружения, что было окончательно признано в декабре 1932 г. Однако ничто из этого не смогло усилить политическую позицию канцлера. После многих месяцев в правительстве он так и не мог завоевать симпатии националистов и зависел от социал-демократов. Это означало, что любые планы, которые могли предложить сам Брюнинг или люди из окружения Гинденбурга с целью радикального изменения конституции в авторитарном направлении, блокировались, поскольку это было решением, на которое социал-демократы никогда не дали бы своего согласия. Люди вроде Шлейхера все больше убеждались в том, что правительство должно искать массовую поддержку не у социал-демократов, а у нацистов[672].

III