Третий Шанс

– И у кого же будет кнопка «если что»? – Ходырев задал этот вопрос как будто с вызовом, но не надменно. Понятное дело, всё равно же ему страшно. Вот так встать под выстрел, раскрыться перед противником.

– Кнопка «если что», – Пекарский продолжал говорить абсолютно спокойно, не реагируя на опасения собеседника, – будет находиться у меня. Дублировать меня будет Иванько, со второй наблюдательной позиции дублировать будет Магометов. «Если что» срабатывает и в том случае, если из строя выходит хотя бы один наблюдательный пост.

Ходырев прошёлся по кабинету, немного попрыгал на «позиции-1» и «позиции-2». Смерил взглядом дистанцию до Пекарского, который так и стоял у журнального столика. Прикрыл глаза, представляя, как стреляют в него самого.

– Хотите попробовать, Игнат Рафаэлевич? – Пекарский как будто читал мысли руководителя.

– Нет-нет, – замахал руками Ходырев. – Понимаю, что надо порепетировать, но не сегодня. Успеем ещё.

– Успеем, – спокойно согласился Пекарский. – Как нам только Стеньку подготовить? Если не предупредить, рванёт куда-нибудь сдуру и под пулю сунется. А если предупредить, выдаст себя, спугнёт стрелка. Надо подумать…

– А обязательно он нам тут нужен? – Ходырев обошёл стол и уселся на его краешек.

– Думаю, да, Игнат Рафаэлевич. Это спровоцирует киллера на атаку предсказуемым для нас образом. Именно как будем репетировать. Иначе весь план ставится под сомнение, всё же вашей безопасностью мы рисковать не можем. А в случае со Стенькой предсказуемо и место, и время покушения.

– Плюс хороший ракурс для записи, – добавил Ходырев.

Этот план родился у Пекарского на следующий день после того, когда он сообщил Ходыреву о готовящемся на того покушении. Ходырев тогда выпалил: «Мы можем как-то использовать покушение на меня?» Подумали и решили, что могут. Если сделать видеозапись того, как Афанасьев стреляет в Ходырева, если красиво преподнести, а лучше доказать, что Афанасьев связан с «Дельтой», а через неё с Калинкиным и Филатовым, то это может поставить на репутации последних жирный крест. Вот, мол, защитнички отечества спланировали примитивное заказное убийство видного предпринимателя. Зачем? Над этим пусть медийщики думают, но должно получиться красиво и правдоподобно.

– В гараж не хотите прогуляться? – спросил Пекарский. – Пойдёмте покажу, мы и там стрелку тёплый приём приготовили. На случай «если что».

* * *

Василиса жила в Тушино, на Сходненском бульваре. Коля бывал здесь раньше, даже смутно помнил район. Здесь ходили трамваи, рядом был парк, а на противоположном берегу, у Ленинградки, речной порт. Конечно, никаких трамваев не осталось, а панельные семнадцатиэтажки и совсем старые пятиэтажки давно снесли. И, конечно, никакой станции метро «Сходненская».

Но парк был на месте, бульвар остался бульваром. Дома были невысокие, этажей в пять, все в речном стиле, хотя и все разные. И, конечно, большущие окна и много зелени, цветов. Казалось, лето закончилось здесь, на улице, тут слякотно и грязно, а в домах застыло лето.

У Василисы была большая трёхкомнатная квартира.

– А мы там, в Кузьминках, долго жили? – спросил Коля, перелистывая страницы фотоальбома.

– Вы с мамой там жили до Войны, – осторожно, как будто боясь что-то спугнуть, проговорила Василиса. – А потом вам квартиру дали здесь, в Тушино. Ну, и я рядышком с вами, так и прижилась тут. А Машка на Соколе сначала, когда замуж вышла, близко тогда было в гости или помочь чего, а потом в Серебряный Бор перебрались. У них там дом прямо на берегу реки был… Папа? – вдруг совсем тихо, едва слышно, спросила она, потупив взгляд. – А ты Машку помнишь? И маму…

И в который раз за вечер на глаза навернулись слёзы, и они опять заплакали все втроём – Коля, Василиса и осиротевший Алеша. Разревелись.

– Да, помню! – Коля говорил через всхлипы, утирая рукавом глаза. – Да я же их видел всего два года назад. А Маша мне часто снится… как когда… когда последний раз уходил, а она спала такая смешная, волосы так по подушке раскидались…

Коля раскрыл новый фотоальбом. Алёша подвинулся ближе, чтобы видеть, и прижался к Коле. Коля обнял его, и они продолжили смотреть фотографии. Четыре часа они так просидели. Сначала фотоальбомы, потом объёмные видеоизображения. Вся жизнь. Его. Семьи. Самых близких и просто знакомых.

Письмо «второго» Коли. Стихотворение, которое написал по дороге к Урану.

– Папа… как же я по тебе скучала… – проговорила Василиса в который раз за вечер. – И ждала. Тот мужчина, который тогда приходил, а потом письмо через десять лет… А я верила, что ты вот так… ждала…

И опять навзрыд все втроём. От счастья или от грусти? Да кто разберёт? Главное – сейчас вместе. И у каждого внутри: «Да! Вот так и должно быть! Почему бывает не так?!»

– Коля? – Алёша, наконец, перестал всхлипывать. – А тебя правда в «Удивил!» по «НМК» покажут?

– Правда, – ответил Коля. – Если честно, не хотел, но очень-очень попросили. Очень убедительно.

– Да ладно! – Алёша недоверчиво наморщил лоб. – Не хотел! Скажешь тоже! Это же на всю страну знаменитым будешь! Или даже на весь мир! О тебе и так говорят везде…