Третий шанс

- Скажи, Дим… - а это уже была немножко провокация, наверно, вино развязало язык и ослабило тормоза. – Помнишь, тогда, в баре, когда я чуть не упала и ты меня поймал?

- Ну? – он приподнял брови.

- Если б я не сбежала, что было бы?

Прикрыв лицо рукой, Димка рассмеялся.

- Что было бы? Я бы сгреб тебя в охапку, приволок к себе домой и трахал до потери пульса. И, думаю, ты даже не очень сопротивлялась бы.

- А потом?

Он убрал руку и посмотрел на меня, уже серьезно.

- А потом ничего. Потому что ты бы этого не простила ни мне, ни себе. Да и я, знаешь, тогда был зол на весь белый свет. Ничего хорошего не вышло бы.

- А… сейчас? Может выйти?

- Может, - Димка убрал упавшую мне на глаза прядь раньше, чем это сделала я, и наши пальцы не секунду встретились. – Если не будем без конца думать о том, получится или нет. И если не станем слишком торопиться. Знаешь… я тем летом, у бабушки, все время представлял, как мы будем встречаться. Много всяких приятных мелочей. Как будем гулять в парке, шуршать листьями, валяться в снегу. Как буду держать тебя в кино за руку, дарить цветы. Целовать в парадной. Дальше даже не заглядывал, вот честно. А потом мы вдруг через все перепрыгнули. И у меня ни с кем всего этого так и не было. А если что-то и было, то не так. Потому что не с тобой.

Я не могла поверить, что он говорит именно о том, о чем я думала вчера вечером, гуляя с Марком. Даже мурашки побежали. Или нет, не мурашки. Словно кто-то провел рукой над самой кожей, не касаясь ее. Такой сладкий томительный страх перед тем, что должно случиться впервые… Как у той девчонки, которую он когда-то поцеловал в тамбуре. Хотя та была на двадцать лет моложе.

- Спасибо…

- Спасибо, но нет? – он улыбался, но глаза смотрели серьезно. – Так тебя для слишком… по-щенячьи? Не по-взрослому?

- Спасибо, что понял, о чем я, - протянув руку через стол, я провела кончиками пальцев по его щеке. – Именно так и хочу. По-щенячьи.

Глава 33

Дима

По правде, я говорил все это, не особо рассчитывая, что Юля поймет. Но она вдруг поблагодарила за то, что я понял ее. Это было неожиданно, и я даже растерялся. Чуть не опрокинул бокал, поймал ее руку на своей щеке, прижал, не отпуская.

Разумеется, я не был наивным дурачком и не думал, что можно вот просто так взять и отмотать пленку на двадцать лет назад. Когда тебе хорошо за тридцать, ты при всем желании не влезешь в шкуру шестнадцатилетнего подростка. Все воспринимается совсем иначе, неважно, было это уже или нет. Можно, конечно, гулять, взявшись за ручки, или прижиматься коленками в кино, но подтекст будет уже иным. И все равно мне этого хотелось.

Тогда я и правда не связывал Юлю и секс, хотя думал о нем… если не круглосуточно, то очень много. Как и любой парень моего возраста. Почти не связывал. Пытался мысленно раздеть, пугался своей смелости и быстрее-быстрее представлял какую-нибудь порнокрасотку. Хотя очень даже допускал, что это будет с ней. Да что там допускал – надеялся.

А потом… я помнил, как все было. До сих пор от одной мысли вставало крепко, до звона в яйцах. Мы могли бы прямо сейчас, из ресторана, поехать в какую-нибудь гостиницу. Если уж семнадцать лет назад были как вилка с розеткой, вряд ли что-то изменилось. Но Юля ведь не зря спросила, что было бы, если бы полгода назад она не сбежала от меня, теряя тапки. И о том, может ли у нас что-то получиться сейчас. Значит, тоже думала.

Словно кто-то шепнул на ухо: хочешь, чтобы на этот раз все вышло всерьез и надолго – не торопись. Уж слишком далеко нас отнесло друг от друга тем взрывом. Если все сведется только к сексу, долго не протянется. Просрать и этот шанс, уж точно последний, было бы непростительной тупостью. Мы едва начали по-настоящему узнавать друг друга. Конечно, долго ходить за ручку вряд ли получится, но я был уверен: в какой-то момент все вопросы и сомнения отпадут сами собой.

Если, конечно, мы все не испортим.

Господи, пожалуйста, пусть все будет хорошо, ладно?

- Может, пешком? – спросила Юля, когда мы вышли из ресторана. – Полчаса где-то.

- Как хочешь. Сейчас Володю отпущу.

- Ой, а цветы? – спохватилась она.

- Предупреди Глашу. Володь, - я наклонился над окном. – Давай на Кавалергардскую, позвонишь в домофон, девочке цветы отдашь и можешь домой. Завтра как обычно.

Мы шли по Лиговке, потом по Суворовскому. Странно, но именно Пески для меня всегда были таким… концентратом Питера. Не Невский или Петропавловка, не набережные, не Васька, а эти выбегающие на Суворовский поперечины тихих небогатых Советских. И дальше, где после Таврической из-за деревьев выглядывает кремовый торт Смольного собора.

- Ты ведь раньше на Гражданке жила? – мне все-таки удалось поймать Юлину руку.

- Да, у «Академической». А на Коннице бабушкина квартира, мне по наследству досталась.

- На Коннице? – удивился я.

- Она раньше была улицей Красной Конницы. Бабушка так и называла, до самой смерти. И мы с Глашкой тоже. У нее даже рисунки такие есть: по нашей улице всадники скачут, в красной одежде и на красных конях. У детей с красными уже другие ассоциации.

- Интересно было бы взглянуть.