Третий шанс (СИ)

Алексеев заинтересовался, шагнул вперед, пододвинулся и Макаров — их внимание явно «передвинулось» от предмета спора.

— Инкоу и Владивосток не подходят для десанта и главной базы для питания японских войск — порты замерзают, к тому китайский порт в устье реки, там мелководье. Во Владивостоке береговые укрепления, масса наших войск, боевые корабли и миноносцы. А высаживать пехоту посреди тайги безумие — от невзгод и лишений переболеют, не принеся пользы. Цель Дальний — и тут будет «шверпункт» для моего коллеги, маршала Ойямы. Но не для нашей маньчжурской армии, скажу сразу, а токмо для нашего флота — и если вы решитесь его туда перевести, то считайте, что половина успеха достигнута. Вопрос только в том, подходит ли он флоту как главная база, вам решать, Степан Осипович? Но наличие броненосцев в Таллиенванской бухте не позволит японцам овладеть Цзиньчжоускими позициями — а они ключ к Порт-Артуру. Одна только проблема — сможете ли вы, моряки, там удержаться, ведь неизбежно придет Того со всеми своими броненосцами?!

Вопрос был задан с подначкой — Дальний строился как коммерческий порт, там и сейчас стояло полсотни пароходов. Алексей Николаевич прекрасно знал, что оборудован он не хуже Порт-Артура, а то и лучше — «вотчина» самого Витте, и вот там всесильный министр финансов считал себя «хозяином». И многие не без оснований считали, что потеря Дальнего стала для русских войск в Маньчжурии катастрофичной — японцы получили самый лучший порт на побережье, доставшийся им практически целым.

Алексей Николаевич с напряжением ждал ответа — адмиралы молчали, задумались оба, как-то по-другому разглядывая привычную карту. Но сейчас нужно было только ждать…

Можно только «умилятся» такой наивности российской пропаганды того времени, достаточно посмотреть на самые нижние мелкие буквы. Страна проиграла войну до ее начала, так как ее исход решала не только техника и количество войск, но и состояние духа. Страшная вещь, когда «властители дум» заняты совсем другим делом…

Глава 16

— Хм, как база для флота Талиенванская бухта подходит гораздо больше, чем Порт-Артурская. Я уже не раз думал над этим задолго до вашего предложения, Алексей Николаевич. Зависимости от ежедневных приливов и отливов не будет, порт Дальний имеет все необходимое для ремонта кораблей, даже завод металлургический строится, чугунные отливки делать.

Степан Осипович усмехнулся, поглаживая ладонью свою роскошную бороду, и прищурившись, разглядывая карту. И продолжил говорить, явно серьезно обдумывая предложение:

— Наличие в бухте броненосцев сделает любую попытку штурма перешейка Цзиньчжоу заранее несостоявшейся — против двенадцатидюймовых бомб ни одна пехота в мире не устоит. И установить батареи в зоне дальности этих орудий невозможно — просто не дадим, там все как на ладони. С западной стороны перешейка мелководье, там могут действовать канонерские лодки, а потому следует установить береговые батареи…

— Работы уже там начаты, как и в Дальнем. Здесь будет развернут 2-й крепостной артиллерийский полк, я уже согласовал этот вопрос с генералом Белым, как вы знаете. Решено установить восемь новых шестидюймовых пушек Кане и пять старых Обуховского завода — в трех батареях. На перешейке и в береговых батареях еще два десятка девятидюймовых мортир и пока две пушки этого калибра. Хотя последних потребно не менее десятка, чтобы нанести хоть какой-то ущерб вражеским броненосцам. Но две пушки вскоре доставят из Владивостока, с ними еще три 152 мм орудия Кане. В Петербург я отправил требование на поставку данных орудий вместе с боеприпасами — но дела там делаются не быстро, к тому же «медовый месяц» скоро закончится, к большому сожалению…

— «Медовый месяц»? Что вы имеете в виду, Алексей Николаевич?

— Пока государь ко мне благоволит, все запросы удовлетворяются быстро — и касательно посылки подкреплений, и перевозок. Но сия благостная пора скоро закончится — «погода» в столице переменчива.

Генерал устало вздохнул, и только сейчас Алексеев увидел, насколько стало землистого оттенка лицо генерала, с «мешками» под красными, как у кролика, воспаленными глазами. Подумал, что за эти несколько суток генерал спал несколько часов, не больше, ибо среди генералов и офицеров штаба начался ропот, пока еще робкий, с жалобами на непрерывную работу. Подумал, что по возвращении в Мукден устроит всем взбучку, чтобы трудились также как командующий и не роптали, когда требуется стойко переносить усталость. А кому не по нраву — отправят в строевую часть, на реку Ялу, или на Сахалин — там могут отдохнуть.

Между тем генерал Куропаткин продолжал говорить своим дребезжащим голосом, показывая карандашом по карте: