Третий шеар Итериана

— Я люблю свою мать, — сказал он, словно продолжал прерванный ненадолго рассказ. — Но было время, когда я всерьез недоумевал, почему из всех женщин Итериана отец выбрал именно ее. Ты же помнишь его? Уравновешенный, немногословный, серьезный. И рядом она: ураган эмоций, колкости, насмешки. Никогда не смолчит. А если разойдется, и на пол спустится ради того, чтобы ногой топнуть. И вазу из тончайшего альвийского фарфора о стену швырнет… А потом я понял, что именно такая ему и нужна. Жизнь шеара — бесконечное служение. Иногда приходится делать то, с чем ты сам внутренне не согласен. Сомневаешься, верно ли ты истолковал волю четырех, не было ли другого способа. Иногда… Иногда просто устаешь. Хочется, чтобы все это закончилось…

Он с силой зажмурился, и Арсэлис, заметив это, обняла сильнее, склонилась, так что ее длинные волосы упали вниз, на какой-то миг пряча правителя Итериана под мягким шелковым пологом. От тревог. От ненужных мыслей.

Поцеловала в нахмуренный лоб.

И выпрямилась.

Отпустила, позволив рассказывать дальше.

— Отец, при его характере, мог просто уйти в себя. Закрыться ото всех. Но рядом была мать с ее вздорностью, язвительностью, временами — даже склочностью. Она не позволяла ему замкнуться. Только она могла разговорить его, а если нет — провоцировала на спор. Могла организовать спонтанный праздник и весь вечер развлекать отца ехидными замечаниями насчет приглашенных. Могла скандал устроить, причем такой, что отцовской выдержки и на полчаса не хватало, и его прорывало… Отчаяньем, обидой — не на нее, а вообще. Понимаешь? Она вытягивала его на свет из тесной раковины, в которую он так и норовил забиться, и заставляла жить.

Холгер поймал и прижал к щеке руку жены. Потерся с нежностью, напомнив напрашивающегося на ласку кота.

Шеар хранит Итериан и все миры великого древа. Но кто хранит самого шеара?

Может быть, женщина, которая не пожалеет альвийского фарфора, чтобы только ее мужчина не остался один на один с переживаниями и сомнениями?

Или та, что будет сидеть рядом, молча разбирать спутавшиеся волосы и слушать. Та, что никогда не упрекнет, не скажет и не спросит лишнего. Не станет устраивать скандалы по пустякам — ведь не каждому это нужно. Кому-то достаточно того, что есть кто-то, кто примет его со всеми достоинствами и недостатками, ошибками и секретами… внебрачными сыновьями и давними любовницами…

Каждый выбирает по себе.

Главное, не ошибиться в выборе.

Глава 26

Софи знала, что что-то должно случиться. Чувствовала это с того самого дня, как Тьен вернулся. Но подобного и представить не могла.

Другой мир, хранилище памяти, белый каменный шар, чужие жизни, промелькнувшие перед ней… Не может же это все быть на самом деле?

Могло. И было.

И ее Тьен — совсем не Тьен, и, наверное, даже не ее…

Девушку буквально раздирало изнутри. Хотелось кричать и плакать. Или лечь на каменный пол, свернуться калачиком и умереть. Она с трудом контролировала себя, чтобы поддерживать хотя бы подобие разговора с приведшей ее сюда женщиной.

А потом появилась еще одна. Тоже молодая, красивая сияющей нечеловеческой красотой. Но не альва. Другой тип внешности. В Лили не чувствовалось хрупкости, стройная и изящная, она вместе с тем выглядела крепкой и сильной, твердой — как камень, как земля. А эта, с белыми, заплетенными в толстую длинную косу волосами и большими серо-голубыми глазами, казалась невесомой… Да и летала к тому же.

Значит, сильфида.

Софи сама удивилась, с какой легкостью признала этот факт.

— Это невеста шеара Этьена, — представила ее незнакомке Лили.

— Да? Ну что ж, каждый выбирает по себе. Главное, не ошибиться в выборе, правда?

Сильфида остановилась напротив Софи. Ростом она была выше девушки и вдобавок к этому парила в воздухе в нескольких дюймах от пола, а потому на гостью смотрела сверху вниз.

— Ты уверена, что сделала правильный выбор? — прищурилась сильфида. — Вы ведь такие разные. Ты — человек, он — шеар. Ты с трудом носишь свое хлипкое тельце, а он способен своротить горы, в прямом смысле. Он проживет долгую жизнь, а ты — бабочка-однодневка… Продолжать?

— Не надо, — стиснув зубы, выдавила Софи.

Сказанного уже достаточно, чтобы разрыдаться. Но она не доставит им такой радости.

Кто они вообще такие? Чего добиваются?

Хотят, чтобы она отказалась от Тьена? Не дождутся! Если она и решит его оставить, он узнает об этом первым. Он, а не какие-то там… сказочные существа!

— Ты должна понимать, с кем имеешь дело, — вкрадчивый шепот сильфиды напоминал шипение змеи.

— Я понимаю.

— В самом деле?

— Да.

— Подумай…

— Я подумала, — твердо произнесла Софи. — И я все понимаю. Да, он — шеар, а я — человек. И что в этом плохого? Он сильный? Хорошо. Будет, кому носить на руках мое хлипкое тельце. Проживет намного дольше? Значит, мне не придется хоронить и оплакивать его. И не нужно волноваться, что после моей смерти некому будет позаботиться о наших детях. И внуках. И правнуках…

Ее занесло. Голос срывался на крик.

Но она смогла взять себя в руки.