Третий шеар Итериана

Софи убрала цветы подальше от проникающего в окно солнечного света. Если не ставить под прямые лучи или на сквозняки и не забывать смачивать подложенную под цветы губку, они еще долго будут радовать красотой.

— Сделаешь и для меня что-то такое? — спросил мужчина. — Ну, или не такое, что-нибудь попроще, без корзинки.

— Для чего?

— Мне понравилось, как ты это делаешь. А букет… Неважно. Отдам кому-нибудь. Ты же не возьмешь? Тогда — первой встречной девушке.

Улыбнулся. Тепло и задорно, как… Нет, не как тогда. Но очень похоже.

— Представляешь, идет по улице какая-нибудь девушка. Работница с фабрики после ночной смены. Или медсестра на дежурство спешит. Курсистка. Идет, думает о своем: хлопоты, заботы… А я останавливаюсь рядом и протягиваю ей букет. Хорошее настроение с доставкой.

— На час, — согласилась Софи. — Самое большее — на полдня. Затем бедняжка изведет себя мыслями о тайном поклоннике на дорогом авто, внезапно обнаружившемся и тут же пропавшем. Будет мечтать, ждать. И не дождется. Хорошее настроение на час, дурное — на неделю. Осадок на всю жизнь.

— Ты слишком серьезно это видишь. И мрачно. Может, у той девушки уже есть жених?

— И он устроит ей сцену, когда она возвратится домой с цветами. Кто поверит в случайного дарителя?

— Она оставит букет на работе, — не желал сдаваться Тьен.

— И тут же поползут слухи…

— Что ж у тебя так грустно выходит? — усмехнулся он. — Всего лишь цветы, маленький эпизод. Зачем усложнять?

Действительно. Подумаешь, цветы. Ведь на самом деле приятно. Шла себе, шла, думала о своем, о том, что завтра на работу, что нужно денег на новые чулки отложить или успеть перед сном брату курточку залатать, а тебе тут подарок.

…только бы до дома дотащить, пока не окоченел…

Цветы. Красиво. Смотри, радуйся. День, неделя. Если повезет, то две.

…три месяца — разве мало? Сытая жизнь, теплые вечера. Разговоры. Кофейни, музеи…

А когда букет завянет, выбрось и забудь. Просто забудь. Даже если судьба не подкинет больше ни одного цветочка, не вспоминай. А если снова решит побаловать подарком, не думай о том, что это лишь на время, — радуйся новому букету…

— Софи? Я что-то не то сказал?

Нет, цветы — плохое сравнение. Вообще не сравнение.

— Люк скоро спустится. Подожди его в машине, пожалуйста.

Мужчина нахмурился. Брови сошлись у переносицы, разделенные двумя глубокими бороздками морщин. Глаза потемнели.

Если бы за эти годы он совсем-совсем изменился бы, она узнала бы его по глазам. Больше ни у кого таких нет. Зеленые-зеленые. Когда он спокоен и улыбается, они яркие и светлые, как молодые побеги аспарагуса. Когда думает о чем-то, темнеют до изумрудного. А когда по-настоящему сердится или злится, становятся цвета вечернего моря… Софи никогда не видела моря, ни вечером, ни утром — только на картинах. И на одной, она запомнила, такое темное, что зелень почти не различается.

Да, она узнала бы его лишь по глазам. Но он не так и изменился. Выше стал. И шире. Не поправился, но мальчишеская худощавость пропала, плечи раздались, черты лица, оставшись прежними, стали как будто крупнее. Прямой нос, высокие скулы, мягкие губы, почти незаметная ямочка на подбородке. И глаза, да… Таким нельзя дарить незнакомым девушкам цветы…

А у нее веснушки на носу. И вообще ничего примечательного. Раньше были волосы — длинные, карамельно-медовые. Но однажды она решила все изменить, начать новую жизнь… И проплакала весь вечер, поняв, что после парикмахерской ничего не изменилось, ни в ней, ни вокруг нее.

— Тьен, пожалуйста. В машине или на улице. Мне нужно работать.

А не отвлекаться на глупые мысли. Хотя одно другому обычно не мешает.

— Хорошо.

— И от доктора сразу назад. Не задерживайтесь нигде.

Глава 11

Несмотря на показную холодность Софи, на обиду в ее глазах, им все-таки удалось поговорить. О чем-то незначительном, отвлеченном. И Этьен расслабился.

Расслабился и пропустил болезненный удар.

Сомнений не было: пожилая сухощавая дама вышла из подъезда в одно время с Люком не случайно. Она не поспешит по своим делам, в магазин или на прием к дантисту, — нет, она усядется в автомобиль и поедет с мальчиком к доктору, а после проследит, чтобы они не задерживались, как и просила его сестра.

Зачем было просить, Позволять ему поверить, будто она без сомнений, как прежде, доверила ему брата?

— Это госпожа Магдала, — представил даму мальчик. — Софи думает, что ей нужно поехать с нами.

— Я работала сиделкой в больнице святого Марка, — пояснила женщина. Голос у нее оказался неожиданно мягким и приятным. — Софи сказала, что Люку было нехорошо в прошлый раз. Так случается после процедур, я знаю. И смогу при необходимости оказать помощь.

Очень приятный голос. На больных должен действовать как доза успокоительного.

А Софи — умница.

Не выставила его перед братом полным идиотом или мошенником, не стоящим доверия. Нашла уважительную причину и правильного человека.

Но он-то понимает, что к чему!