Третий шимпанзе

Следующий прорыв состоялся в конце XIX века, в результате обнаружения древнеегипетской дипломатической переписки. Большая часть писем была на одном из семитских языков, кроме двух писем, язык которых оставался загадкой до тех пор, пока при раскопках в Турции не были обнаружены тысячи табличек на том же самом языке. Таблички оказались архивами царства, существовавшего в период с 1650 по 1200 год до н. э.; теперь мы называем этот народ библейским словом «хетты».

В 1917 году ученый мир потрясло извести о том, что расшифровка хеттских текстов показала принадлежность этого языка к ранее неизвестной, сильно отличающейся от остальных и очень архаичной ветви индоевропейской языковой семьи, называемой анатолийской. Некоторые названия, имеющие явно хеттский характер и относящиеся к торговому поселению недалеко от места будущей столицы хеттов, упоминались в письмах ассирийских купцов более ранней эпохи, так что дата начала событий, которые мы распутываем в нашем детективе, отодвинулась в глубь, на почти 1900 лет до н. э. Эта датировка и остается наиболее ранним непосредственным доказательством существования какого-либо индоевропейского языка, имеющимся в нашем распоряжении.

Таким образом, с 1917 года известно о существовании еще двух ветвей индоевропейских языков — анатолийской и индоиранской, — первые сведения о которых относятся приблизительно к 1900 и 1500 годам до н. э., соответственно. Третья из древнейших ветвей была открыта в 1952 году, когда молодой британский специалист-криптограф, Майкл Вентрис, доказал, что так называемое «письмо Б», обнаруженное на Крите и в Греции, которое не удавалось расшифровать с момента его открытия примерно в 1900 году, является ранней формой греческого языка. Таблички, написанные «письмом Б», датируются приблизительно 1300 годом до н. э. Но хеттский, санскрит и древнегреческий сильно отличаются друг от друга, — намного больше, чем современные французский и испанский, которые разошлись более тысячи лет назад. На основе этого можно предположить, что хеттский, санскрит и греческий откололись от протоиндоевропейского языка к 2500 году до н. э. или ранее.

Исходя из различий между этими ветвями, насколько более ранним можно считать протоязык? Каким образом мы можем получить калибровочный коэффициент, который превратил бы «процентные различия между языками» во «время с момента, когда языки начали расходиться»? Некоторые лингвисты используют для этого данные о темпе смены слов в подкрепленных историческими документами письменных языках, например, при переходе от англосаксонского к английскому Чосера, а от него — к современному английскому. Эти подсчеты — занимающаяся ими наука называется глоттохронологией (или хронологией языков) — дают эмпирическое правило для приближенных расчетов, в соответствии с которым каждую тысячу лет языки меняют около двадцати процентов своего основного лексического состава.

Большинство ученых не признают подсчеты лексикостатистики (глоттохронологии) на том основании, что темпы смены слов не могут не различаться в зависимости от социальной ситуации и от самих слов. Тем не менее среди тех же ученых большинство все же хотят использовать какие-то приблизительные хронологические вехи, которые выводятся интуитивно. Как правило, и лексико-статистические выкладки, и интуитивные заявления указывают на то, что протоиндоевропейский язык мог начать распадаться к 3000 году до н. э., а наверняка это случилось к 2500 году до н. э., но никак не ранее 5000 года до н. э.

Существует и еще один, совершенно независимый от остальных подход к проблеме датирования — наука, называемая лингвистической палеонтологией. Палеонтологи описывают прошлое на основе остатков древних культур, обнаруженных в земле, а лингвисты-палеонтологи делают то же самое, опираясь на древности, скрытые в языках.

Чтобы понять, как это делается, вспомним, что таким образом лингвисты реконструировали почти 200 слов протоиндоевропейского языка. Не удивительно, что среди них встречаются такие слова как «брат» и «небо» — эти явления, скорее всего, имели название с самого момента зарождения человеческого языка. А слова «ружье» в протоиндоевропейском не должно было быть, так как ружья изобрели только в 1300 году, когда прошло много времени с момента, когда протоиндоевропейский язык распался, и в Турции и Индии говорили на разных языках. И действительно, слова, обозначающие «ружье», в разных индоевропейских языках образованы от разных корней: «gun» в английском, «fusil» во французском, «ружье» в русском, и так далее. Причина очевидна: разные языки не могли унаследовать один и тот же корень, означающий «ружье», из протоиндоевропейского, так что после появления ружья каждому языку пришлось изобретать или заимствовать обозначающее это изобретение слово.