Третий шимпанзе

Девятая глава посвящена происхождению искусства, наиболее благородного из человеческих изобретений. Кажется, человеческое искусство, предположительно создаваемое исключительно для удовольствия и никак не способствующее передаче наших генов, находится будто на другом берегу, оторванное от всякого животного поведения. Но при этом живописные произведения и рисунки, созданные живущими в неволе приматами и слонами — какими бы мотивами ни руководствовались эти животные-художники, — настолько похожи на работы художников-людей, что ввели в заблуждение специалистов и были куплены коллекционерами. Если кто-то все же принижает значение произведений искусства, созданных животными, называя их неестественными, что же ему останется сказать о разноцветных сооружениях, тщательно возведенных обычными самцами шалашников? Эти шалаши играют неоспоримо важную роль в распространении генов. Я считаю, что человеческое искусство первоначально играло ту же роль и часто сохраняет эту функцию и в наши дни. Поскольку искусство, в отличие от языка, оставляет после себя археологические материалы, мы знаем, что человеческое искусство получило распространение лишь во времена «Большого скачка».

Земледелие, предмет десятой главы, имеет прецедент, но не предшественника, в животном мире; это сады цикадок, вида, который не связан с человеком близким родством. Археологические данные позволяют нам отнести «повторное изобретение» человеком земледелия к эпохе намного более поздней, чем «Большой скачок»; это произошло не позже, чем 10 ООО лет назад. Переход от охоты и собирательства к земледелию обычно считается решительным шагом на пути к прогрессу, позволившему наконец людям обеспечить себе постоянные запасы пищи и получить свободное время, необходимое для создания того, что считается великими достижениями современной цивилизации. Тем не менее если мы внимательно присмотримся к этому переходу, то выводы наши будут иными: большинству людей этот переход принес инфекционные заболевания, недоедание и сокращение продолжительности жизни. Если рассматривать человеческое общество в целом, то земледелие осложнило жизнь женщинам и породило сословное неравенство. С земледелием, более с чем- либо во всех остальных важных вехах на пути от шимпанзе к человеку, неразрывно связаны причины нашего взлета и нашего падения.

Злоупотребление токсичными химическими веществами представляет собой широко распространенное среди людей явление, а документальные подтверждения указывают на существование этой особенности лишь на протяжении последних 5000 лет, хотя она вполне могла возникнуть намного раньше, в доземледельческие времена. Это явление, в отличие от земледелия, принесшего и выгоды, и проблемы, является исключительно вредным и ставит под угрозу выживание пусть не вида, но отдельных индивидуумов. Может показаться, что употребление наркотиков, как и искусство, не имеет прецедентов в животном мире и не выполняет биологической функции. И все же в одиннадцатой главе я буду говорить о том, что оно вписывается в достаточно большую группу структур или форм поведения, имеющихся у животных и опасных для тех, у кого они имеются или кто практикует такое поведение; функция подобных форм парадоксальным образом определяется именно их опасностью.

Хотя для всех человеческих особенностей в животном мире могут быть найдены предшественники, эти наши черты все равно считаются определяющими свойствами человека, поскольку на Земле мы уникальны в том, до какой степени у нас развиты эти особенности. Насколько уникальны мы во Вселенной? При условии, что на некой планете имеются условия для существования жизни, насколько вероятно развитие на ней разумных форм, обладающих высокими технологиями? Было ли их появление на Земле практически неизбежным, существуют ли они в настоящее время на бесчисленных планетах, движущихся по орбитам вокруг других звезд?

У нас нет возможности доказать непосредственными методами, существуют ли где-либо еще во Вселенной существа, обладающие языком, искусством, занимающиеся земледелием или употребляющие наркотики, поскольку с Земли мы не можем определить наличия этих признаков на планетах, относящихся к системам других звезд. Тем не менее мы могли бы заметить существование высоких технологий, если бы они, подобно нашим собственным, позволяли отправлять космические зонды и посылать электромагнитные сигналы в межзвездное пространство. В двенадцатой главе я рассмотрю до сих пор продолжающиеся поиски разумной жизни за пределами Земли. Я приведу подтверждения из совершенно другой области — из исследований эволюции дятлов на Земле, — которые показывают неизбежность развития разумной жизни, и, следовательно, отвечают на вопрос о нашей уникальности, не только на Земле, но и в досягаемой для нас Вселенной.

Глава 8. Мосты к человеческому языку