Третий уровень

Я сел на стул, обитый зеленой кожей, и огляделся. Комната была большая, прямоугольная и тем не менее уютная – мне она сразу пришлась по душе. На полу лежал серый ковер, а стены были оклеены обоями с веселым красно-зеленым рисунком. На одном конце рабочего стола доктора громоздилась куча книг и бумаг. С другой стороны от пола до потолка высились книжные полки, и, подавая мне чашку кофе, Россоф заметил, что я обратил на них внимание.

– Подойдите поближе, если интересно, – предложил он.

Я встал и подошел к полкам, прихлебывая кофе, который оставлял желать лучшего. Разумеется, я ожидал увидеть медицинские книги, и многие действительно оказались таковыми. Но несколько полок занимали книги по истории: институтские учебники, справочники, биографии, всевозможные исследования, относящиеся ко всем мыслимым эпохам, странам, историческим личностям. Кроме того, там было сотни две романов, и среди них, судя по обложкам, немало давних изданий; знакомых названий я не встретил вообще. Возвращаясь к своему стулу, я бегло оглядел дипломы в рамках, разрешение на врачебную практику в штате Нью-Йорк и фотографии, почти сплошь покрывавшие стену над зеленым кожаным диваном. Как обнаружилось, Россоф был доктором медицины, психологом, выпускником университета Джонса Хопкинса.

Минут пять еще мы пили кофе, лениво переговариваясь, потом Рюб поставил свою чашку на столик и встал.

– Спасибо, Оскар, – сказал он. – Кофе был преотвратный. Сай, как только доктор с вами разделается, я вернусь, и мы пойдем навестим директора.

Он ушел. Россоф спросил, не хочу ли я еще кофе, но я отказался.

– Ну ладно. У меня для вас заготовлено несколько тестов, и вам придется незамедлительно их пройти. С большинством из них вы, вероятно, знакомы. К примеру, я, с вашего разрешения, попрошу вас взглянуть на несколько клякс Роршаха [3] и рассказать мне, на какие нехорошие мысли они вас наводят. И далее в том же духе. Если вы справитесь, тогда мы посмотрим, как ловко вы умеете врать. Возможно, я попрошу вас с места в карьер представиться лицом какой-либо иной профессии, например юристом. И выдержать допрос со стороны трех-четырех человек, подозревающих, что вы не юрист. Или, скажем, вы станете всячески отрицать, что вы художник или что бывали в Нью-Йорке когда-нибудь прежде, и все это в разговоре с незнакомыми вам людьми, участниками нашего проекта, которые будут пытаться поймать вас на неосторожном слове. Однако это потом. Сперва есть кое-что поважнее. Между прочим, вам не приходило в голову, что мы все тут слегка тронулись и вовлекли вас в некий огромный розыгрыш?

– Потому-то я к вам и присоединился.

– Прекрасно. Именно такие, как вы, нам и нужны.

Россоф мне нравился. Если даже он просто-напросто успокаивал меня, то явно преуспевал в этом.

– Вас когда-нибудь гипнотизировали? – спросил он.

– Нет, никогда.

– Испытываете ли вы предубеждение против гипноза? Надеюсь, нет, – быстро добавил он. – Это чрезвычайно важно: прежде всего мы должны убедиться в том, что вы поддаетесь гипнозу. Вы, несомненно, знаете, что поддаются не все, но единственный способ определить, к какой группе относитесь вы, – испытать вас…

Я поколебался, затем пожал плечами.

– Ну, пожалуй, если человек компетентный…

– Я вполне компетентен. И я вас загипнотизирую. Если вы не возражаете.

– Ладно. Я зашел уже так далеко, что нет никакого смысла бить отбой…

Россоф встал, прошел к столу, взял желтый карандаш. Уселся опять, вплотную придвинув свой стул к моему, так что наши лица оказались в метре друг от друга. Держа карандаш передо мной вертикально за отточенный конец, он сказал:

– Воспользуемся предметом. Годится почти любой, в том числе и этот карандаш – совершенно необязательно, чтобы он блестел. Смотрите на него, но, пожалуйста, не слишком пристально; захочется моргнуть или отвести глаза – ничего страшного. Важно единственное – чтобы вы не были напряжены и не оказывали внутреннего сопротивления, иначе я окажусь бессилен. Вам удобно? Кивните, если да.

Я кивнул.

– Вот и отлично. Если вы все еще ощущаете хоть малейшее внутреннее сопротивление, преодолейте его. Замечаете, как оно уходит, растворяется? И вот – исчезает совсем. Расслабьте мышцы – я хочу, чтобы вам действительно было удобно. И не надо ни о чем волноваться. Время от времени я занимаюсь самогипнозом, это довольно легко, и вы этому, безусловно, научитесь. Четыре-пять минут самогипноза – превосходное освежающее средство. С помощью самогипноза я снимаю головную боль, если она возникла от перенапряжения, без всякого аспирина. Замечательный отдых, не правда ли? Лучше виски, лучше коктейля… – Он опустил карандаш. – Посмотрите на свою правую руку, лежащую на ручке кресла. Она полностью расслаблена, так расслаблена, что отказывается двинуться. Когда я сосчитаю до трех, вы убедитесь в этом. Попробуйте поднять руку, когда я скажу «три». Вы не сможете. Раз. Два. Три!