Третий вариант

Всё, вроде, работает как надо, решил, не буду такой мелочью, как небольшое превышение нормы, огорчать Андрея и медицину. Пока мой Лёша вынырнул на поверхность чтобы отдышаться, уже выныривавший ранее Сергей к моему поясу карабином пристегнул трос с грузом. Задерживаться теперь повода не было, и я махнул Сергею рукой, оттолкнул от себя кабину и сразу неудержимо провалился вниз. И трос, немного покачавшись, понёс меня ко дну, к месту работы. Через несколько минут я буду уже на безумной пятидесятиметровой глубине.

Лёшка, с борта, пока я спускаюсь, успевает выйти со мной на связь. Я представил, как он мокрым вваливается в пультовую, садится на своё место, накидывает на голову наушники и щёлкает клавишей, включая звуковой канал.

Нас разделяло уже больше половины первой дистанции, а связь была уже не очень устойчивой. Уровень громкости неудержимо плавал, какие-то смутные шумы порой глушили Лёшкин голос и я не всё мог разобрать. Он, похоже, спрашивал меня о самочувствии. Я на левой руке набрал «ок».

Проводимость воды в цифровом канале гораздо выше. Можно будет цифровыми эсэмэсками общаться на значительном удалении от друга.

Голова немного кружилась, и мне приходилось держать свои руки перед глазами, чтобы, хоть таким сложным образом, определять вертикальное направление. С этим невозможно определиться, когда все среды в организме и вне его стали одинаковой плотности. Кстати, пузырёк на руке в стеклянном шарике с подсветкой, мало чему помогал. Он маленький, и сам на глаза не попадается. Словно какая-то подсвеченная игрушка, придуманная неизвестно для чего и неизвестно кем.

Первая остановка – глубина 50.

Эти девушки в зелёных комбинезонах с красным крестиком на рукаве объясняли, зачем нам будут нужны такие остановки. Но я уже этого не помнил… При обычном погружении фридайвера, главное – это спуститься достаточно быстро, но согласуясь с допусками, пробыть на дне сколько надо и подниматься медленно, с предписанными остановками, чтобы избежать ДКБ.

Мне здесь нормально. На пятидесяти метрах глубины достаточно ярко, и я великолепно вижу всё вокруг и даже сама подсветка на рукавах скафандра малозаметна. А поверхность воды с плавающим судном, которая была более-менее различима ещё десятью метрами выше, осталась бледной подсветкой сверху огромного синего шара, в центре которого был я… Вокруг простор, от голубого цвета до тёмно-синего внизу. Здесь, в открытом океане. вода очень прозрачна. В таких местах раньше не работал. Нырял в реках, бассейнах, а в море только вблизи берега, где разглядеть предмет в пяти метрах от себя уже большая удача. Здесь же вода кристально чистая.

Дорога вниз ещё только началась. И там внизу уже двое суток находился, дожидаясь моего с братом явления, подводный дрон. Его, после получаса блужданий в первый день, решено было оставить в режиме ожидания, чтобы не пришлось поднимать для перезарядки. Всё равно нам почти всё придётся делать самим, без этой глупой «умной» железки.

Лёшкин голос поплыл, потерялся в помехах и пропал окончательно незадолго перед второй остановкой на стометровой глубине. Я сразу набрал пальцем на руке:

«вишу ничего не слышу отлично».

Пусть знают, что связь звуковая пропала, а я в порядке. Начинать баловаться со знаками препинания я не стал. Как поймут, так и поймут. Связь цифровая на таком расстоянии всё ещё должна была действовать.

Меня там поняли. В ответ пришло сообщение:

«Пока висишь, сообщай, что видишь».

Не дождутся! Я так глубоко ныряю впервые, буду сам смотреть что здесь и как. Пусть мой напарник им все эти прелести потом расписывает. Он вчера полночи готовился работать бесплатным корреспондентом.

За стометровой отметкой ещё немного стемнело. Сгущавшийся сумрак насытился синими тонами. Ещё немножко и всё совсем посинеет. И слабая подсветка монитора на руке и пузырькового шарика на другой теперь стали ярче.

Стайных рыб на такой глубине уже нет. Только различные одиночные хищники. Мелкие. Крупных хищников, вроде акул, здесь я ещё не видел. И метровая пика, закреплённая на спине, я боюсь так и останется не испытанной в настоящем деле.

Там, где у меня ноги, наверно, низ. Надо об этом постоянно вспоминать… Когда меня начинают опускать, возникает неприятное ощущение бездонного тёмного провала внизу… Хорошо, что ещё достаточно светло и не надо включать прожектор. Ещё нет и двухсот метров, и там на дне свет мне будет нужнее.

Последние остатки цифровой связи пропали ниже двухсот пятидесяти, после очередной остановки. Не страшно. Внизу остаётся ещё один транслятор, правда он не такой мощный, как верхний.

В то же время стал ощущаться холод. Температура пока я опускаюсь заметно упала. Почти как в зимней проруби теперь, куда я окунулся как-то в детстве, решив проверить толщину льда. И спас меня мой брат. И мы потом в мокрой одежде бежали домой и там оба были наказаны за шалость…