Тревога

Подъехав к Национальному парку реки Олета, Эйден стал уговаривать меня арендовать каяк. Он хотел, чтобы у каждого был свой, но я как могла отказывалась. Я никогда не управляла никаким видом лодок и не хотела учиться этому в месте, славившимся аллигаторами. Мы взяли каяк, рассчитанный на двоих, и самая трудная работа легла на плечи Эйдена, который управлял каяком и переправлял нас по каналу.

Вскоре после того, как мы покинули док, я была пленена окружившим меня пейзажем и даже забыла о потенциальном появлении огромных рептилий. Мангровые деревья были очень красивыми, и Эйден рассказал мне все, что я хотела о них знать.

— Вообще-то, они живут в соленой воде, — сказал он. — После того, как их корни разрастаются по всему каналу, они замедляют волны, идущие с моря, и помогают бороться с эрозией. Также благодаря им людям легче ориентироваться в воде, и здесь целая тонна морской живности. Видишь?

Эйден медленно подплыл к кучке мангровых корней и наклонился к воде, прямо на поверхности которой, плавали три медузы.

— Смотри, — сказал Эйден, с широкой улыбкой. Он потянулся вниз и дотронулся до спинки одной из медуз.

— Она не ужалит? — спросила я.

— Наверху у них нет щупалец, — заверил меня он. — Но эти могут тебя ужалить. Смотри, что она делает.

Я выглянула за борт, успокаивая и подбадривая себя, когда наше судно накренилось под моим весом.

— Ты не упадешь, — заверил меня Эйден. — Смотри еще раз.

Он дотронулся до верхушки медузы указательным пальцем, и маленькое создание стало кружиться, пока не перевернулось вверх дном, вытащив из воды на поверхность свои волнообразные щупальца.

— Она пытается ужалить тебя?

— Ага. — Медуза изворачивалась, пока не вернулась в прежнее состояние, а Эйден снова дотронулся до нее. Она еще раз попыталась дотронуться до его пальцев, переворачиваясь вверх дном.

— Они не особо яркие, — подметил Эйден, — но с ними довольно забавно играться. Попробуй.

— Я? Дотронуться до медузы?

— Если ты просто коснешься верхушки, она не навредит. Довольно классное чувство.

— Ни за что!

— Что плохого может произойти?

— Если кого и ужалят, так это меня.

— Так ты думаешь — быть ужаленной, это худшее что может случиться?

— Наверное. — Я не была уверена, к чему он клонит.

— Тебя когда-нибудь жалила пчела?

— Когда я была ребенком, да

— И ты выжила?

— Естественно.

— По сравнению с этими медузами, жало пчелы хуже, — сказал Эйден. — Так давай попробуем. Ты знаешь, что останешься жива.

Я взглянула на него, но он просто улыбнулся в ответ и ткнул пальцем в одно из созданий. Сделав глубокий вдох, я дотронулась до верхушки медузы, потому что знала, что он от меня не отстанет. Медуза была склизкой.

— Фу-у! — прокричала я, быстро вытащив руку из воды. Медуза перекатилась на спину, пытаясь меня поймать. — Она отвратительная!

Эйден засмеялся, заставив каяк трястись.

— Я покажу тебе отвратительно, — сказал он, и, взяв весло, подплыл ближе к корням мангр. Так что я могла видеть дно. Эйден посмотрел через бортик и подвинул нас немного ближе, а затем схватил один из корней дерева.

— Вот этот, — пробормотал он. — Наклонись немного вправо.

Что я и сделала, а Эйден наклонился влево, погрузив всю руку глубоко в воду. Я закусила губу, пытаясь не завизжать, когда каяк под его весом накренился влево. Я не достаточно уравновесила нашу лодку, поэтому мне пришлось наклониться еще немного.

— Поймал! — сказал Эйден, сев обратно на свое место, и каяк, к моему ужасу снова наклонился вправо.

— Предупреждать надо! — закричала я.

— Ты не упадешь, — снова заверил меня Эйден. Он наклонился вперед и вытянул руку.

На его ладони лежала коричневатая масса, похожая на кусок маринованного огурца, который слишком долго лежал в углу холодильника.

— Что это? — спросила я.

— Морской огурец, — сказал Эйден. — Это самая отвратительная вещь в мире.

— Оно мерзкое! — согласилась я.

— Надеюсь, оно сейчас не сделает это, — сказал Эйден, — но, при чувстве угрозы, морские огурцы имеют замечательный защитный механизм.

— Какой?

— Они выблевывают свои кишки.

— Они что?

— Обычно выглядит так, словно они выворачивают себя наизнанку. Они меняют свой мерзко-отвратительный вид на абсолютно ужасный, заставляя хищников думать, что они уже мертвы и вследствие чего неаппетитны.

— Ты, должно быть, шутишь.

— Совсем нет. — Эйден посмотрел вверх, и его глаза засияли мальчишеским озорством. — Хочешь, чтобы я вывел его из себя?

— Нет!

— Тогда дотронься. — Он пододвинул его немного ближе, и я съежилась.

— Ни в коем случае.

— Если не дотронешься, — предупредил он, — я буду до него докапываться, пока его не вырвет!

— Нет!

— Тогда трогай!

— Фу-у! — я сморщилась, ужасно боясь, что эта штука запрыгнет на меня, и, сощурившись, дотронулась до него одним пальцем. Я погладила его верхнюю часть и удивилась, что на ощупь он не такой склизкий, как на вид. Но все равно, он был противным.

Эйден улыбнулся и засунул руку обратно в воду, чтобы отпустить огурец на волю.

— Ты сегодня дважды выжила, — сказал он. — Может, перейдем к третьему разу?

— Я думаю, мой лимит по тыканью мерзкой морской живности исчерпан. — Я сложила руки на рукоятке весла.