Тревоги любви

Она тут же забыла о записке, которая упала к ее ногам:

- Я говорила тебе об ограничениях. Я не должна, не должна была ставить какие-либо условия.

- Действительно. И это все?

Он улыбался ей так, что она таяла под его улыбкой.

- Я не должна была просто использовать тебя.

- Да? - он обжег ее щеку своими губами.

- Что?

- Не хочешь ли еще использовать меня? Он не дал ей ответить, его губы прикоснулись к ее, теплые, жаждущие. На мгновение она отстранилась:

- О, если ты будешь целовать меня, я никогда не скажу тебе то, что должна.

Он улыбнулся, все еще держа ее в своих объятиях.

- Теперь это уже не имеет значения, дорогая, ты просто слишком много взяла на себя. Ты рассчитывала, что я буду вечно терпеть эти твои "не трогай меня". Нет. Тебе казалось, что я могу выполнять твои правила, не устанавливая своих. В этом ты опять просчиталась, - он приобщил к этому высказыванию еще один глубокий поцелуй. - Не хотел бы разочаровывать тебя, дорогая, но ты могла устанавливать свои условия столько, сколько я позволял тебе! И я позволял бы тебе еще не более, чем несколько недель, распознавать свои чувства.

- Или?

- Или я бы сам переехал сюда.

- Люблю тебя, - просто сказала она и ощутила, что не может дышать из-за того, что он крепко сжал ее.

- О, Боже, я боялся, что никогда не услышу этого от тебя! Это правда? Несмотря на то, какой отвратительной задницей я был большую часть времени?

- Да, - она засмеялась, довольная его реакцией.

- Тогда прочти записку от Джеймса.

Она совсем не ожидала услышать это в такой момент и раскрыла записку, уже без любопытства. Послание было коротким:

"Поскольку Тони такая свинья, что не скажет тебе правды, то придется это сделать мне за него. Та девчонка, которая приставала в баре к Тони, провела ночь со мной. Просто она вначале выбрала Тони, как и ты, но вынуждена была остановиться на мне. Ты ошибаешься относительно парня, дорогая девочка. Я уверен, что он любит тебя".

Глаза Розлинн были влажны, когда она подняла их на Энтони, и он нежно обнял ее.

- Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня, Энтони?

- Ты ведь простила меня?

- Но ты же не был не виновен.

- Тес, дорогая. Сейчас это уже не важно, ведь так? Ты по-прежнему единственная женщина, которую я хочу с тех пор, как я увидел тебя на балу у Крэнделлов, когда ты прошла мимо и обдала меня своим обаянием.

- Энтони!

Он засмеялся глубоким смехом и крепче прижал Розлинн к себе.

- Это правда, моя дорогая. Я был просто пленен тобой. - Ты был развратником!

- И остался им, - заверил он ее. - Ты и сама не хочешь, чтобы я стал моралистом. Или ты хочешь заниматься любовью в темноте, прилично одетой, так, чтобы мы не смогли касаться друг друга кожей? - его пальцы опять гладили ее волосы, перебирая их.

- Ты стала моей в ту первую ночь, когда стояла, озаренная лунным светом. У меня перехватило дыхание. Знаешь ли ты, как я хотел тебя тогда, прямо там, в саду Крэнделлов? А ты? Ты хочешь меня сейчас?

- Я всегда хотела тебя, Энтони, - прошептала она, обхватив его шею руками. - Просто я боялась, что никогда не смогу доверять тебе.

- А сейчас ты мне доверяешь?

- Я должна. Я люблю тебя... Даже если ты не... Он положил ей палец на губы.

- О, моя красавица, глупая девочка. Ты прочитала записку моего брата до конца? Вся моя семья знает, что я люблю тебя до безумия, хотя я им не говорил. Почему бы тебе не поверить в это?

- Так ты любишь меня? - сказала она, переводя дыхание.

- Можешь убить меня, если это не так.

- Почему же ты не говорил мне этого?

- Ты не хотела выходить за меня замуж, дорогая, - напомнил он ей. - Мне практически пришлось тащить тебя на аркане к алтарю. А когда ты все же согласилась, то делала все, чтобы сохранить дистанцию между нами. Ты поверишь мне, если я скажу, что люблю тебя, Розлинн? Почему же я женился на тебе?

- Но...

Не было никаких "но". Они целовались и целовались опять, и ее сердце сгорало от радости.

- О, Энтони. Я так рада, что ты сделал это. Я никогда, никогда больше не буду такой дурой, я клянусь...

- Я сделаю все, чтобы ты была счастлива, Роз.

Она повернулась в его руках, положив щеку ему на грудь, она любила его так, что не могла сдержать себя. Пальцем она выводила кренделя на мягком голубом бархате его пиджака.

- Я хочу тебя кое о чем попросить, - смущенно прошептала она.

После долгого нерешительного молчания она спросила:

- Как ты думаешь, мы могли бы опять попробовать в кресле?