Тревожная группа

Два варианта, хотя и единственных, он увидел сразу и оставил их на волю случая. Интуиция должна была подсказать, на каком остановиться. Одна девушка лет восемнадцати выглядела хрупкой и наивной, но фигура у нее была, как у сказочной маленькой принцессы, и светлые натуральные волосы. Немного маловата грудь, но Чистяков придерживался мнения, что хорошо все то, что умещается в ладони. Больших грудей он не любил. Вторая была чуть старше и темнее. И фигура у нее была чуть тяжеловеснее, но зато она была другого темперамента. Со временем она могла оказаться жаркой подружкой.

Почти сразу рядом с блондинкой нарисовалась мамаша. И, судя по мимическим морщинам, женщина строгих правил. Вариант отмелся однозначно. Брюнетка выглядела скучающей, но минут через десять заявился ее опоздавший ухажер, причем самого наглого вида. Месяц обещал быть бездарно потерянным. В плане новых знакомств, конечно.

Поплавав в подавленном состоянии, Чистяков побрел вместе с другими в душевую. Навстречу потянулись другие абонементные группы. То ли состояние Чистякова было таким, то ли это было в самом деле, но девушки в группах следующего часа были как назло очень привлекательными.

Игорь подошел к свободному душу, стянул плавки и решил хотя бы как следует помыться. Намыливая голову, он услышал, как рядом кто-то уронил мыльницу и она заскакала по кафелю. Он повернулся, продолжая скрести ногтями голову, и посмотрел одним глазом, на который не текла мыльная мена. Около соседнего душа мужчина натягивал плавки. И, прежде чем они успели скрыть мужское достоинство незнакомца, в глаза Чистякову бросилась синеватая наколка на его, надо сказать, приличного размера белесом члене. Там был изображен взбирающийся вверх скорпион. Обалдевший от таких изысков Чистяков не успел разглядеть изображение до конца, как оно скрылось в плавках, а хозяин скрылся в коридоре, ведущем к чаше бассейна.

Что-то екнуло внутри. То ли фигура, то ли то, что мужчина еле заметно припадал на левую ногу. Чистяков быстро сполоснул лицо и выглянул в коридор. Мужчина удалялся знакомой походкой. Вот и он, заметный затылок с короткой стрижечкой коротких волос. Из другого коридора появились две девушки в купальниках. Мужчина обхватил обеих по-хозяйски за талии, и вся троица двинулась плавать.

«Это же Эдуард, – расстроился Чистяков. – И опять я не посмотрел в лицо, отвлекся на скорпиона. Точнее, не Эдуард, а Покровский. Ах, бабник, ах, прохиндей!»

Рванувшего было в сторону купального зала Чистякова остановил инструктор.

– Эй, парень! Твое время кончилось. Самый хитрый, что ли? Еще сорок минут на халяву хочешь поплавать? Еще раз попробуешь – абонемента лишишься.

Злой Чистяков вернулся к своему душу. «Ничего, – думал он, – никуда теперь Покровский не денется. Сейчас я оденусь и буду торчать в вестибюле до тех пор, пока он не выйдет. Не может такого быть, чтобы в одном заходе абонементных групп было несколько человек с одними приметами. Теперь-то я его не упущу».

Но свершиться плану было не суждено. Через тридцать минут Чистякова вызвали в отряд по тревоге, а еще через час он летел в вертолете с другими спасателями на поиски пропавшей в горах группы туристов. Разговаривали они с Борей, крича друг другу на ухо, потому что в «Ми-2» в салоне постоянно стоит страшный шум от работающего мотора.

– Извращенец! – убежденно кричал Мостовой. – Это только все подтверждает. Более или менее нормальные люди татуировки на других местах делают.

– Не скажи! – орал в ухо другу Чистяков. – Я встречал такие и в таких местах, что в приличном обществе и рассказать неудобно.

– Так то наверняка у молодежи, у девочек сопливых! А солидный чиновник, и чтобы такими вещами увлекался!

– А может, он судимый? – предположил Чистяков, но тут же опомнился: – Нет, судимый не смог бы работать в мэрии, времена уже не те.

Оперу было лет сорок, и был он без формы, поэтому судить о его звании Мостовой не мог. В прокуренном кабинете со старенькой мебелью и одним допотопным компьютером на четверых явственно ощущалась аура раздражения, усталости и нервного напряжения. Что-то давило на психику, и хотелось запереть дверь на замок, вытащить бутылку водки и выжрать ее в тоскливом одиночестве.

Сколько замотанных оперов сидело за этими столами за все время существования здания, сколько заплаканных потерпевших и угрюмых озлобленных уголовников прошло через этот кабинет! Несвежая краска на стенах казалась потемневшей от негативной энергии, которая десятилетиями копилась и оседала на них, как незримая копоть и паутина. Мостовой невольно поежился, озираясь на предложенном ему стуле, и стал расспрашивать о наколках вообще и наколках на членах в частности.

– Манера, конечно, уголовная, – невесело усмехнулся опер. – На зонах любят баловаться такими вещами в предвкушении выхода на свободу. Раньше даже шарики под кожу головки члена вгоняли. А уж наколку на нем сделать хищного содержания – это очень часто. «Скорпион» – как раз излюбленная тематика на зоне.

– Значит, человек с такой наколкой точно сидел? – попытался уточнить спасатель.