Тревожная весна 1918

Парни в ответ лишь нервно ухмылялись. На их лицах я увидел смесь возбуждения и нервного предвкушения. Следующие несколько минут принесут вражескую атаку беспримерной жестокости, и для станичников единственным способом выживания было противопоставить этому бешеному натиску свою храбрость и находчивость.

И тут же на нас налетела огромная волна красногвардейцев, материализовалась вопящая толпа с примкнутыми штыками. Для незнакомца они выглядели омерзительно как нечесаные и злобные псы, вспотевшие после целого дня зимней пробежки, и их энтузиазм с лихвой искупал неровность строя. Мы встретили их холодным оружием – пиками и шашками. Атакующая солдатня умирали почти сразу, на взлете, а казаки всё тыкали очередные тела пиками с жестокостью охотничьих собак, разрывающих тело убитого оленя. Боевой клич словно огненная вспышка шел по венам. Большевики попали в ловушку у окраины станицы, а казаки обрушили на эту истерзанную, корчащуюся и истекающую кровью массу беспощадную сталь, глумясь над своими побитыми, испуганными и сломленными врагами.

– Ура, товарищи! Уже недолго осталось! Победа приближается. Держитесь, держитесь!

Я увидел, как красный комиссар в кожанке из кузова грузовика подбадривает свои варварские толпы сделать последнее героическое усилие.

Пришлось воспользовался верным Маузером, и четыре пули вошли комиссару и водителю грузовика в грудь, как топор в мягкую древесину. От удара стекло разбилось, водитель осел и грузовик резко повело влево, а безутешного комиссара отбросило назад, он стал кашлять и схватился за грудь, когда внезапно понял, что никакая спешка ему уже не поможет…

– Мы все умрем! – заверещал кто-то из "товарищей" неподалеку, но ему тут же грубо велели заткнутся.

Красногвардейцы сделали три попытки прорваться в станицу, но каждая атака красных была отбита с морем крови, оставляя на небольшом лугу после себя очередную линию прилива в виде мертвецов, лежащих на покрытом грязью поле, разделяющем противников. Некоторые мертвецы выглядели безмятежно, а на лицах других застыло выражение удивления.

О чудо, большевики, встретив ожесточенное сопротивление в очередной атаке, не выдержали этого ужаса и трусливо бегут, спасая свою шкуру, а мои бравые казаки, подгоняемые жаждой мести, наступают вслед за ними прямо на Новочеркасск! Вот так дела!

Комиссары вытаскивали своих трусливых солдат из укрытий и посылали обратно в бой, где храбрые еще пытались сдержать станичников, но трусы снова прокрадывались обратно к укромным местам, лишь стоило комиссарам отвернуться.

А в это же самое время в оккупированном Новочеркасске, в этот день, с самого утра, внимание обывателя было привлечено полным отсутствием на улицах города бандитских шаек красногвардейцев и матросов. Одновременно весть о восстании Кривянцев молниеносно разнеслась по всему городу, вызвав оживленные толки и всевозможные предположения. Какие размеры примет восстание и какой будет его результат, предугадать было еще трудно. Строились лишь предположения да догадки, и с тайной надеждой жители нетерпеливо ожидали развязки тревожных событий. В самом Новочеркасске уже третий день продолжалась регистрация офицеров.

Понуря головы, робко и с тревогой брели обреченные офицеры к зданию Областного Правления. Но вот, около двух часов дня, регистрация неожиданно была прервана. Появился "товарищ" Рябов, "помощник комиссара по борьбе с контрреволюцией" и обратился к присутствующим с такой неожиданной речью:

– Товарищи офицерья. Легистрация временно прекращается. Что-то неладное творится в Лихой, нам надо разнюхать. Могет быть, что и нас завтра не будет. Если не появится приказа об отмене легистрации, то приходите завтра. А пока все могут быть свободны.

Легко представить какая радость охватила офицеров, когда они услышали это. Между тем, город в этот момент принял уже довольно необычный вид. По улицам во все стороны, с ревом и шумом носились автомобили с испуганными комиссарами. Гремели тяжелые грузовики, наполненные красногвардейцами. Карьером, в сторону Тузловского моста, промчались казаки Голубова. Временами грохотали орудия, слышалась пулеметная трескотня и ружейная перестрелка.

Но к кому примкнут теперь голубовцы, никто пока не знал. После я узнал, что Голубовцы трусливо бежали в станицу Каменскую, намереваясь оттуда дезертировать и разойтись по домам. По дороге их встретила восставшая Раздорская дружина. Она отобрала у предателей большую часть оружия, снаряжения, после чего им было разрешено продолжать свой путь. Самого Голубова опять пощадили, но сдуру он бежал к нам в станицу Заплавскую, где был опознан казаком Пухляковым и убит. Так закончился жизненный путь этого кровавого авантюриста, любившего собственноручно убивать пленных!