Тревожная весна 1918

Примерно часам к 9 утра к атаманскому дворцу собралось несколько сотен офицеров и партизан, решивших разделить свою судьбу с нами. Я уставился на эту неприятную картину и поморщился. К моему глубокому сожалению здесь преобладали пожилые, иногда глубокие старцы, отставные генералы, старые полковники, то есть элемент мало пригодный, как рядовые бойцы. От них мне было столько же пользы, сколько от хора распевающих псалмы евнухов.

– Эти ублюдки годятся хоть на что-нибудь? – тихо пробормотал я себе под нос. – Хотя бы чистить солдатские сортиры?

Молодых было намного меньше. Собиралась и учащаяся молодежь, – студенты, юнкера, кадеты и гимназисты старших классов.

Когда обстановка прошедшей жуткой и кошмарной ночи, а также и состояния штаба стали известны демократическому "Совету Обороны", он в спешном порядке встрепенулся и решил произвести, еще ранее намеченную реорганизацию высшего командного состава. Самое время! "Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам". Шекспир. Гамлет.

Командующим армией (которой фактически не было) был спешно назначен генерал К. Поляков (достаточно влиятельный человек, мой однофамилец, приписавший себе значительную часть моих подвигов), а начальником штаба – генерального штаба полковник С. Денисов. Ничего что армейские дубы, зато имеют большие звезды на погонах! Смешно, скажете вы… А я не скажу. Мне здесь отводилась роль еще одной карты в их колоде, еще одного покорного члена причудливой свиты (чтобы передавать за столом соль или булочки) для нового начальства.

Около 10 часов утра названные лица, новоявленные начальники, излучая самоуверенность, пришли принимать у меня "армию и штаб". Никакой армии, конечно, не было. За таковую мы считали, державшийся еще где-то в районе Персиановки северный партизанский отряд неизвестной численности, бродившие по городу небольшие кучки казаков, бежавших из южного отряда, к тому же крайне деморализованных неудачей, да толпившихся около штаба несколько сот неорганизованных и невооруженных офицеров и мирных обывателей, решивших встать в ряды наших бойцов. Вот это все и составляло "армию". Не было, в сущности, и штаба, в том смысле, как это принято понимать. А беспорядок и сумятица, царившие в помещении, ясно говорили, что "штаб" пережил крайне тревожную ночь.

К этому прибавлялась еще и крайняя критичность нашего положения, так как каждую минуту к городу могли подойти броневые поезда красных. Донесения сотника Гавриленкова становились все более и более неутешительными. Он сообщал, что большевики крупными силами энергично продолжают наступление, что железная дорога ими быстро восстанавливается и что он скоро будет вынужден оставить хутор Мишкин и отойти к городу. Держаться под обстрелом орудий нету больше сил! И как бороться с бронепоездом? Мостов тут у нас нет, необходимого количества взрывчатки тоже, а близко к нему, чтобы закидать бутылками с напалмом под ожесточенным огнем не подойдешь!

Вот при каких необычайно тяжелых условиях новым лицам пришлось принимать бразды правления и становиться во главе казачьего движения.

После моего доклада обстановки и всех обстоятельств, только, что проведенной ночи, новый командующий нашей армией генерал К. Поляков принял решение – оставить город, уйти в район станицы Заплавской, переорганизовать дружины в станичные полки, придать им стойкость и затем уже снова пытаться освободить столицу Дона – Новочеркасск. Чтобы мы без тебя делали, о светоч мысли!

В новом штабе на меня были возложены функции, как бы 1-го генерал-квартирмейстера, то есть ведение оперативной частью, разведкой, службой связи, организационными и другими вопросами, с непосредственным подчинением мне офицеров генерального штаба "храброго" подполковника Рытикова, а так же подполковников Шляхтина и Дронова. Черт с Вами, не время сейчас болтами меряться! Фактически я сейчас могу полагаться только на горстку людей из своих пятерых калмыков, "прибившегося" к моей тачанке подхорунжего Гульного и отряд наемных китайцев Шэн Сю-Чена из 28 солдат.

О принятом решении оставить город мы широко оповестили население Новочеркасска, особенно офицерство, предложив всем желающим покинуть город вместе с нами.

После полудня, в северный отряд нами было послано приказание незаметно начать постепенный отход к станице Заплавской, куда мы отправили уже обозы с имуществом. Даже грузовики пригодились, хотя при распутице мы с ними намучаемся в грязи.

К этому времени жидкие цепи сотника Гавриленкова, оказывая посильное сопротивление яростному противнику, уже откатились почти к самому городу.

С целью возможно дольше задержать большевиков на окраине города, наспех были составлены две сотни из толпившихся около атаманского дворца добровольцев и посланы на усиление команды Гавриленкова. Красные негодяи, словно сошедшие со страниц дешевых романов ужасов типа «Варни-вампира» или «Суини Тодда – демона-брадобрея», крепко наседали, и наше печальное положение с каждым часом становилось все безнадежнее.