Тревожная весна 45-го

Намеревался высказаться по данному поводу и Олесь Бойко, но в этот момент дверь распахнулась и в кабинет ввалился дежурный офицер. Отыскав взглядом начальство, выдохнул:

— Товарищ комиссар, разрешите обратиться?

— Слушаю вас.

— Только что поступил доклад милицейского наряда из района Сокольников.

— Ну, давай-давай докладывай!

— В Старослободском переулке обнаружен автомобиль «ГАЗ М‑1» темного цвета с номерным знаком «МА 55–40». На заднем сиденье два трупа, передние сиденья залиты кровью.

— Погибшие — мужчины?

— Так точно. Один предположительно тридцати лет, второй — сорока-пятидесяти. Документов при них не обнаружено. Только пистолет-пулемет MP‑40 с двумя запасными магазинами и пистолет ТТ.

— Что предпринято дежурной частью?

— На место только что выехала оперативная группа майора Соловьева.

— У вас все?

— Так точно.

— Свободны, — вздохнул комиссар.

Урусов прошелся вдоль столов, поправил лежащую на краю папку с личным делом. Посмотрел на Старцева:

— Как думаешь, это та самая «эмка» или другая?

— Вряд ли другая, товарищ комиссар. Шанс совпадения практически нулевой.

— Я тоже так думаю. Значит, успел ты их нашпиговать пулями. Молодец, Иван Харитонович.

— Не я, товарищ комиссар. Я выстрелил и не попал. Из-за ранения.

— А кто же тогда?

— Майор Васильков, — указал на фронтового товарища Старцев.

Прищурившись, Урусов смерил Александра долгим внимательным взглядом.

— Если не ошибаюсь, вы тоже служили в разведке?

— Так точно.

— Неплохое у вас получилось боевое крещение. Что ж, продолжайте расследование и помните: времени, выделенного наркомом, осталось мало. Пятнадцатого июля в восемнадцать ноль-ноль я обязан доложить ему о результатах.

После ухода комиссара сотрудники оперативно-следственной группы вновь оживились и, распределив обязанности, принялись за работу. Егоров и Баранец для начала отправились на Московскую печатную фабрику Гознака для опроса руководства. Затем в их планах значилось посещение Главного военного клинического госпиталя имени Бурденко, в котором двумя годами ранее лечился инженер-технолог Ершов. Бойко с Горшеней остались в отделе для завершения нудной процедуры изучения архивных материалов. А Старцев, Васильков и Ким помчались на служебной машине в Старослободский переулок для осмотра брошенной бандитами «эмки».

* * *

— Одна из твоих пуль определенно задела шофера. Вот смотри: все переднее сиденье с левой стороны и рулевое колесо в крови, — заглянув в кабину через переднюю левую дверь, комментировал Иван. — В крови измазана и ручка дверного замка.

— На серьезное ранение шофера указывает и то, что машина врезалась в столб, — добавил Костя Ким.

Старцев поддержал эту версию:

— Да, пуля определенно задела голову по касательной.

— Вероятно, так и было, — робко согласился Васильков. — Касательное ранение в голову всегда вызывает обильное кровотечение и кратковременную потерю сознания.

— Именно! Потому он и врезался в столб. Потом пришел в себя, выбрался из машины и был таков…

«Эмка» стояла на том же месте, где ее обнаружил милицейский наряд. Заехав правым передним колесом на тротуар, она врезалась в металлический столб и заглохла. В левых дверцах стекла были опущены. Все остальные — лобовое, небольшое заднее и в правых дверях — разбиты. Под двигателем медленно растекалось масло.

Прибывшая на место оперативно-следственная группа майора Соловьева находилась здесь же, но Старцеву и его помощникам не мешала. Напротив, как только Иван подошел к машине, Соловьев тут же проинформировал его о проделанной работе и с сожалением доложил об отсутствии свидетелей происшествия.

— Мои ребята опросили жителей прилегающих домов. Только один десятилетний школьник слышал звук удара автомобиля о столб, — сказал он. — А как уходили выжившие бандиты, не видел.

Осмотр трупов ничего не дал. Молоденький (на вид лет двадцати) особых примет не имел: среднего роста, темноволосый, с недельной редкой порослью на лице. Пиджак в мелкую полоску, косоворотка, темные заношенные брюки, пыльные стоптанные ботинки. В карманах ничего, кроме пачки «Беломора» и россыпи патронов к ТТ. Само оружие парень крепко сжимал в правой руке. Убит он был практически мгновенно — пробив правую заднюю часть кузова, пуля попала ему точно в затылок.

Второй был старше лет на десять-двенадцать. Грузный и неприятно пахнущий потом, он лежал, уткнувшись головой в спинку переднего сиденья. Одна пуля угодила ему между лопаток, вторая — в шею, повредив аорту. Под его ногами валялся немецкий пистолет-пулемет MP‑40 с пустым магазином. На левом запястье трупа бледнела татуировка в виде якоря. Из одежды на убитом были: льняная светлая рубаха, надетая поверх тельняшки; широкие черные брюки, растоптанные туфли на босу ногу. В карманах брюк лежали два запасных магазина к MP, перочинный нож и небольшое зеленое яблоко с надкусанным боком.

— Этот — пацан как пацан. Встретил бы на улице — не подумал, что состоит в банде, — раздосадованно покачал головой Старцев. — А вот пожилой — матерый уркаган. Этого сразу видно. А документов ни у того, ни у другого. Ни одной бумажечки.