Тревожное ожидание

В дополнение к предыдущему сообщению, информировавшему Вас о несчастном случае, произошедшем с Францем Халлейном после разговора с нами. Узнав, что он назначил Менцелю встречу в нашем городе, но не зная, как она должна пройти, мы установили слежку за Артуром Ламмом, местным журналистом, с которым Халлейн разговаривал перед тем, как пошел с нами. Ламм уехал в Полу, вернулся на корабле. По возвращении он вывел нас на Менцеля, остановившегося в третьеразрядной гостинице у Большого канала. Мы немедленно сняли там номер и подкупили служащего. Попытка ликвидировать Менцеля провалилась. Объект бежал через окно. Его след потерян. Безуспешно пытались похитить Ламма, вышедшего из дома. Захватили его в гостинице, из которой бежал Менцель. Ведем допрос, он неразговорчив. С целью предотвратить поспешные реакции перерезали провод телефона в доме Ламма, где осталась его сестра Эстер. Она калека, не опасна. Ждем дальнейших инструкций. Бросили все силы на поиски Менцеля с целью его ликвидации. Конец.

Алехонян отложил телеграмму, стукнул по ней кулаком и заорал:

– Идиоты! Идиоты чертовы! Ошибка на ошибке! Это надо прекратить!

Данченко вздрогнул. Лично он не видел в этом ничего ужасного. Хирурго сделал все, что мог... Не его вина, если...

– Идиоты чертовы! – разъяренно повторил Алехонян.

Искренне удивленный, Данченко сдержанно спросил:

– А что не так? Объясните...

Алехонян взорвался:

– Им никто не приказывал убивать Менцеля. Этот тип может быть очень нам полезен...

Данченко стиснул челюсти. Самым маленьким его достоинством была честность, которой так не хватало его начальнику. Он сухо возразил:

– Простите, товарищ Алехонян, но вы же сами...

– Что я сам?!

Данченко невозмутимо договорил:

– Вы сами дали мне инструкции, которые я передал Хирурго. Эти инструкции были ясны: уничтожить Менцеля, поскольку он ничем не может быть нам полезен. Речь шла...

– Нет! Если ты неправильно понял...

– Речь шла о том, – продолжал Данченко, повысив голос, – что нельзя позволить американцам захватить его.

Алехонян внезапно успокоился и без перехода, без объяснений сказал:

– Час назад сверху получен новый приказ. Менцеля надо брать живым. Любой ценой.

Данченко вздохнул. Язвительная улыбка приоткрыла его острые зубы.

– Это новость. – Потом перешел прямо к сути проблемы: – Это будет непросто. Похищение в Триесте – сложная операция. Раньше Менцеля можно было завлечь в ловушку, но теперь он понял, в чем дело, и будет держаться начеку. Может быть, он даже успел покинуть город, чтобы спрятаться где-то еще...

Алехонян покачал головой:

– Не думаю. У Хирурго есть возможность контролировать въезд и выезд из Триеста. Он должен был принять меры предосторожности.

– Надеюсь. Но это все равно не решает проблему. Надо иметь какую-нибудь приманку...

– Я об этом уже подумал, – сказал Алехонян. – Мы направим туда человека, которого он знает и не будет опасаться. Это Адольф Крейсслер, бывший административный секретарь Гамбургского «Физикалише Арбайтсгемейншафт», где работал Менцель. Крейсслер теперь член партии и полностью нам предан. Он умен и сумеет успешно справиться с заданием.

– Действовать надо быстро...

– Я распорядился. Крейсслер уже летит в самолете. Сегодня вечером он будет в Вене, а завтра утром в Триесте. Как можно скорее перешли Хирурго новые инструкции.

– О'кей, – сказал Данченко, вставая.

И они вместе рассмеялись этой отличной шутке, еще не успевшей приесться.

9

Стефан Менцель открыл один глаз, потом другой. В полумраке, царившем в комнате, он различил длинное белое пятно – Эстер, лежащую на диване.

Она не захотела подняться в свою комнату. Они просидели всю ночь и заснули только на рассвете.

Менцель шевельнулся. Все его тело затекло. С некоторым усилием он выбрался из кресла. Часы стиля ампир зазвонили... Десять ударов. Он вспомнил, где он и как сюда попал.

В железные ставни хлестал дождь, налетал порывами ветер. На улице, похоже, была настоящая буря.

Он сделал несколько движений, чтобы размять ноги; спину ломило. Его желудок был пуст и тоже болел. Он устал. Устал еще больше, чем до сна.