Тревожное торжество

– Какую сделку? – не меняя выражения на лице, спросил Аспенский, переминаясь в танце рядом с Аллой.

– Не мешай мне с Хавиным, и я устрою с ним твои дела! – заявила, и коготки на плече Аспенского опять дали о себе знать.

Константин сделал паузу, словно раздумывал над предложением Истровской, а затем произнес:

– У меня к нему нет никаких дел, тебе все почудилось, Алла.

– Значит, будут. Неужели ты сомневаешься во мне, Константин? – Истровская задрожала, сверкая глазами. – Убери Веронику от Хавина, или я выцарапаю ей глаза. Не зли меня, Аспенский, ты же знаешь, если я вцепилась в мужика, никто его у меня не вырвет.

Плотные покатые плечи Константина медленно и вяло покачивались в танце перед глазами Истровской:

– Ну, ты еще не вцепилась в Хавина, а только ищешь подходы. На этот раз тебе не повезло, Алла. Но ты сильно не переживай, не принимай близко к сердцу. И на старуху бывает проруха.

Истровскую обдало жаром от возмущения:

– Это я-то старуха? Ты думай, что говоришь, Аспенский! Оглянись вокруг себя. Это твоя Вероника старуха, а я еще могу любого мужика всю ночь продержать в возбуждении!

– Всего одну ночь? Ты явно сдаешь позиции, Алла. Раньше ты целую неделю могла мужика изматывать. Мужики не выдерживали, сбегали от тебя. – Константин не улыбался, а в голосе слышалась издевка.

– Я и теперь любому дам фору, не сомневайся! – заверила Алла. – И не ври, никогда от меня мужики не сбегали, это я их выплевывала, как надоевшую жвачку, – импульсивно дернулась. – Так ты не принимаешь мое предложение? Не хочешь заключить со мной сделку?

– Не хочу, Алла! – отказал Константин. – Сделка с тобой это все равно что сделка с искателем приключений. Ты авантюристка, а я люблю делать дела обстоятельно и наверняка. В этом залог моего успеха. В твоих похождениях участвовать не буду. Ты поглощена только собой. Тобой сейчас руководит твое тело, а твой мозг атрофировался и не принадлежит тебе. Твои мысли, Алла, уже копаются в нижнем белье Хавина, – проговорил Аспенский и хмыкнул.

Истровская с остервенением и злым удовольствием вонзила в Константина коготки:

– Ты пожалеешь о том, что обидел меня, Аспенский! А ты меня сильно обидел сегодня! Ты оторвал меня от мужика, которого я хочу! Ведь ты чувствуешь, как упруго мое тело, ему сейчас нужен этот мужик!

– Остынь, подруга, – грубо перебил Аспенский. – Эту станцию тебе придется проехать. – Константин не отрывал взгляда от ее полыхающих глаз. – Да и вообще у тебя наступает пора, когда уже не на каждой станции тебя будут встречать с распростертыми объятьями. Но ничего не поделаешь, Алла, с этим надо смириться. Такова жизнь.

– Ишь ты, провидец какой. Это мы еще поглядим. Скоро ты убедишься, что меня по-прежнему на каждой станции рвут на части. И долго подобное не закончится, Аспенский, – огрызнулась Истровская и поискала глазами Хавина.

Когда Аспенские оказались рядом с Павлом и буквально вырвали его из рук Аллы, он не просто обрадовался, он вздохнул с облегчением, ибо в этот миг напор со стороны Истровской достиг апогея. Хавин охотно обхватил талию Вероники, как бы в знак благодарности, и закружил в вальсе.

Приходя в себя от дикого натиска Аллы, Павел смотрел на Веронику с любопытством. Она определенно притягивала его взгляд. Она не кипела, как Истровская, в ней виделась обаятельная сдержанность.

Павел рассматривал женщину, не замечая, как крепко прижимал к себе. И она не противилась. А у Павла в голове поплыл туман. В какое-то мгновение пронеслось желание спросить, ляжет ли Вероника с ним в постель, и захотелось услышать положительный ответ. Но Павел не спрашивал, а Вероника молчала. Это устраивало Хавина. Это походило на безмолвный разговор между ними, мысленное общение друг с другом.

Наконец он прекратил молчание:

– Я благодарен вам, – сказал, ничего не объясняя, но чувствуя, что Вероника поняла, что он имел в виду.

Аспенская действительно поняла, что благодарил Хавин за то, что его вырвали из рук Истровской. Вероника с удовлетворением отметила, что в первой попытке Алла потерпела неудачу. Но Вероника знала, что неудача не остановит Истровскую, только больше разозлит, и Алла снова пойдет в наступление.

Однако перед Вероникой была цель не допустить этого. Она должна стать препятствием для Истровской. Хавин произвел на Веронику приятное впечатление сразу, как только она увидела его. Хорошо было бы, если бы сейчас Константин не поставил перед нею никакой цели и она не чувствовала бы эту обузу на своих плечах. Возможно, тогда она с удовольствием смогла бы увлечься Павлом. А теперь как будто раздваивалась. Но, к сожалению, происходило то, что происходило.

Вероника подняла глаза на Хавина:

– Вас здесь разрывают на части.

– Ну, так уж на части, – отозвался Павел.

– Здесь не столица и нравы у нас простые, – сказала она, словно оправдывала поведение Аллы, и Хавин именно так понял. Но на самом деле она уже закладывала фундамент для оправдания собственного предстоящего поведения.

– Иногда слишком простые, – на лице у Павла появилась досада, он подразумевал Истровскую.