Тревожное торжество

Она медленно, покачивая округлыми бедрами, удалялась. Он смотрел ей в спину, на слегка полноватую фигуру, на очерченные обтягивающей одеждой формы и думал, что никуда вечером не пойдет. Женщина двигалась не спеша, небольшими шагами, зная, что Хавин наблюдает за нею. Она словно давала ему возможность внимательнее присмотреться и сделать выбор в ее пользу. Подошла к машине, не обернулась на Павла, села в салон, хлопнула дверцей.

Хавин хмыкнул, опустил глаза к разгоравшемуся костру. Сбоку за плечо его тронул Адаевский:

– Ну, что она тебе нашептала? Шустра, шустра, Маринка, везде успевает. Я же их всех как облупленных знаю. У каждого своя игра. Лавируй, Паша, лавируй, а то они затащат тебя в какую-нибудь историю.

Машина Печаевых неслышно тронулась с места. Покатилась от берега к деревьям и скрылась за ними. Хавин проводил ее взглядом и ответил:

– Пригласила в гости вечером. Как ты думаешь, стоит принять это приглашение?

– Нельзя отказывать женщине, – многозначительно промурлыкал Анатолий и отступился.

Солнце грело, время подходило к полудню. Хавин подумал, как быстро мчится оно. Обычно на отдыхе он всегда подгонял время, ему казалось, оно тянулось медленно и нудно, безделье действовало на нервы и утомляло. Лишь в делах забывался, времени не замечал, глядь на часы, а день пролетел. Оглянуться не успевал. А тут странное дело. Ведь он сейчас на отдыхе, но время скачет галопом. Удивительно.

Водитель подвесил над огнем видавший виды котелок Адаевского, наполненный водой. Вблизи от костра развернули походный столик. Анатолий разложил чашки, ложки, вилки, ножи и начал разделывать рыбу и складывать в чашку. Анатолий никогда никого не подпускал к приготовлению ухи, это было его коронное блюдо, как всякого заправского рыбака. И хотя Адаевский всегда говорил женщинам, что лучше них никто уху сварить не может, это были обыкновенные дифирамбы слабому полу, не более того. На самом деле Анатолий не признавал ни чьей ухи, кроме своей, тем более на берегу после собственной рыбалки. И не терпел ничьего вмешательства.

Хавин знал, что его приятель в хозяйственных делах всегда преуспевал. Даже там, в горячих точках, постоянно чувствовалась его домовитая жилка. Павла же всегда увлекала мозговая работа, чтоб до белого каления. Часто в безвыходном, казалось, положении его мозги находили неординарные решения. В горячих точках нередко это спасало от гибели.

Павел вздохнул полной грудью, сбросил с себя куртку и рубашку, швырнул в траву, двинулся к воде. Зачерпнул пригоршню, плеснул на лицо. Еще и еще. Довольно заурчал. Кинул взгляд на середину реки и почувствовал удовлетворение. Яркое солнце, сверкающая вода, голоса птиц, потрескивание костра, и ничего больше. Все было прекрасно. Снял штаны, положил на песок, и в плавках ступил в воду. Зашел глубже и шумно нырнул.

Адаевский оторвался от стола, покачал головой:

– Давай, давай, Паша. Водичка, она исцеляет от бабьих козней.

– Я бы тоже не против, – весело заметил водитель.

– Исцелиться, что ли? Ты еще молод. У тебя все впереди. Придет время, тоже будешь исцеляться. Запомни, парень, ни одного мужика такое исцеление не минует.

– Я имел в виду просто искупаться, – стушевался водитель.

– И это нас не минует, парень. Вот только уху поставим вариться и искупнемся, – пообещал Анатолий, потроша рыбу.

Водитель расставил вокруг стола раскладные стульчики, почистил несколько картофелин, взял топорик и пошел к деревьям за сушняком для костра.

Павел плыл к середине речки, лежа на спине. Он чувствовал на душе покой. Течение относило его вниз. Оказавшись на изрядном расстоянии, перевернулся и поплыл к берегу, сильно загребая руками, выбрасывая мощными толчками тело из воды. Есть еще силенка, думал с каждым взмахом рук.

7

Выбрался на заросший кустарником крутой берег метрах в ста пятидесяти от поляны. С трудом пролез сквозь шиповник, чьи шипы безжалостно прошлись по его телу. Морщился, ворчал, удаляясь от берега в тень деревьев. Старательно глядел под ноги, помня, что за деревьями должна быть грунтовка, по которой они ехали на поляну.

Через некоторое расстояние услыхал голоса людей. Прислушался и продвинулся дальше. Скоро в просветы увидал внедорожник Печаевых. Возле авто суетился Андрей. Хавин удивился, подступил ближе, не обнаруживая себя.

По правде говоря, ему не хотелось в таком виде возникать перед Мариной, показавшей к нему повышенный интерес. Все как-то нелепо. Ко всему же Печаев, при его сложных отношениях с женой, вряд ли будет в восторге от этакого появления. Зачем нагнетать обстановку, ведь он тут временный гость. И Хавин замер за деревьями, наблюдая и слыша, как Марина недовольно ворчала:

– Всегда у тебя не так, как у людей.

Андрей виновато отбрехивался:

– Ну, как ты не поймешь, Мариночка? Это же такое дело, наехал на что-то. С кем не бывает?

– Ни с кем не бывает! Только с тобой бывает! Вот скажи мне, на что можно наехать в лесу? Земля да трава под колесами. Ты сам подумай, – раздражалась жена.