Тревожные будни

В один из летних дней 1928 года дежурный по Московскому уголовному розыску принял сообщение о краже из мехового магазина, находящегося в доме на углу Столешникова переулка и Большой Дмитровки, которая сейчас называется Пушкинской. От здания МУРа это было недалеко, и на место происшествия мы прибыли довольно быстро. Я говорю «довольно быстро», конечно имея в виду скорости, которые были доступны нам в то время. Поскольку машин у нас было очень мало, нередко приходилось добираться на трамваях, а то и пешком. Так продолжалось, пока первый начальник МУРа Александр Максимович Трепалов не решил эту проблему удивительно просто и оригинально. По соглашению с гражданским комиссариатом Москвы было принято решение, по которому городские извозчики облагались «трудовой революционной повинностью». Каждое утро во внутреннем дворе Московского уголовного розыска собиралось человек тридцать извозчиков, которые во всем своем великолепии съезжались выполнять эту самую повинность. Надо сказать, что, кроме решения чисто транспортной проблемы, мы получили, возможность очень близко общаться с людьми, знавшими буквально все, что происходит на улицах Москвы. Извозчики вскоре стали нашими помощниками и друзьями.

Так вот, прибыв на место происшествия, мы обнаружили, что кража выглядит довольно странно. Входная дверь не тронута, запоры и пломбы на месте, решетки на окнах тоже целы. Сторож, который оказался тут же, не мог сказать ничего определенного. Всю ночь он не покидал своего поста, расположенного между внутренними и внешними дверями магазина. Ничего подозрительного он не видел, не слышал, дежурство, по его словам, прошло, как никогда, спокойно.

Когда мы прошли в торговый зал, оказалось, что и здесь все в порядке. Меха были на месте — и те, что висели, и те, что были сложены в специальном шкафу.

— Простите, так вас обокрали или нет? — спросила Максимова у заведующего магазином. — Из-за чего весь шум-то?

— Пойдемте к подвал, — коротко сказал заведующий и первым стал спускаться по каменным ступеням. Вход в подвал почему-то сделали прямо из торгового зала. Очевидно, достаточно было потолкаться среди покупателей, чтобы понять — основные запасы мехов хранятся в подвале. Несложно было понять и расположение подвала и даже прикинуть хотя бы приблизительно толщину его стен, то есть фундамента дома.

Спустившись вниз, мы тщательно осмотрели весь подвал. Оказалось, что он глухой — ни одного входа, кроме центрального, здесь не нашлось. Отсеки тоже были глухие, выложенные кирпичом и вроде бы совершенно не доступные для воров.

— Прошу, — заведующий показал на взломанные шкафы. — Здесь у нас хранились самые дорогие меха.

— Почему здесь, а не в зале? — спросила Максимова.

— Подвал считался надежным хранилищем... А стоимость некоторых мехов настолько велика, что мы их попросту не рисковали оставлять на ночь в торговом зале. И вот — пожалуйста!

Мы стояли перед узким лазом, пробитым между ступеньками кирпичной лестницы. Заглянув туда, я убедился, что он вел куда-то вглубь, под подвал.

— Куда он ведет, этот проход? — спросила Максимова у заведующего.

— Откуда мне знать... Вчера его не было.

— Интересно... Выходит, они за ночь пробили стенку... Тут нужна ударная работа. И сторож ничего не слышал?

— А что он мог услышать? Мало ли звуков может доноситься из жилого дома! Он отвечал только за дверь, за окна. Мне не в чем его упрекнуть.

— А себя?

— И себя тоже. Кто же мог предположить, что к нашему подвалу преступники подберутся из-под земли...

Екатерина Матвеевна окинула нас взглядом и остановилась на мне.

— Извини, Алексей, но, кроме тебя, в этот лаз, кажется, никто не пролезет... Комплекция у тебя в самый раз... Осторожнее только, смотри, чтоб не придавило. Не исключено, что преступники оставили какую-нибудь ловушку...