Тревожные годы

Во множестве появились неведомые люди (те же Антошки, но только называвшие себя "исследователями"), с пронзительными, почти колючими взорами, с острым и развитым обонянием и с непоколебимою решимостью в Тетюшах открыть Америку. Эти люди ничего не покупали и не законтрактовывали, а нюхали, расспрашивали встречных и поперечных, шатались по базарам и торгам и уверяли всех и каждого, что полагают основание для каких-то сношений, отыскивают новые рынки и новые истоки для отечественной производительности. Для подобных субъектов Антошка был сущий клад. Он отлично понял, что имеет дело с людьми легкомысленными, которым нужно одно: чтоб "идея", зашедшая в голову им самим или их патронам, была подтверждена так называемым "местным исследованием". Поэтому он охотно пристроивался к вестникам воспрянувшего промышленного духа и не только остерегался им противоречить, но лгал в их смысле что было мочи, лишь бы они остались довольны.

Исследование обыкновенно производилось очень просто: приезжий Улисс брал записную книжку и начинал допрос.

— Скажите, пожалуйста, я слышал, что у вас здесь в значительном количестве хмель разводится?

Улисс развертывает при этом карту, на которой Россия разрисована разными красками, смотря по большей или меньшей производительности хмеля.

— Хмель-то! Позвольте вам, ваше сиятельство, доложить! Хмелю у нас в одном здешнем городе так довольно, так довольно, что, можно сказать, не одна тыща пудов сгниет его... потому сбыта ему у нас нет.

— Ну, так я и знал! Это изумительно! Изумительно, какие у нас странные сведения об отечестве! - горячится Улисс, - а что касается до сбыта, то об этом беспокоиться нечего; сбыт мы найдем.

— А какое бы, ваше сиятельство, здешним жителям удовольствие сделали!

— Сбыт мы найдем. Да. Ну, а как у вас обрабатывают хмель? прессуют?

— Это что же такое "прессуют"?

— Ну, да; вот в Англии, например, там хмель прессуют и в этом виде снабжают все рынки во всех частях света... Да-с, батюшка! вот это так страна! Во всех частях света - всё английский хмель! Да-с, это не то, что мы-с!

Антошка слушает и в такт качает головой.

— И ни боже мой! - говорит он. - у нас и заведениев этих нет! Помилуйте! примерно, ежели теперича мужик или хоша мещанин... ну, где же им этой самой прессовке обучиться!

— Ну, этого, батюшка, не говорите, потому что русский народ - талантливый народ.

— Это насчет того, чтобы перенять, что ли-с? Ваше сиятельство! помилуйте! да покажите хоть мне! Скажите: "Сделай, Антон Верельянов, вот эту самую машину... ну, то есть вот как!" с места, значит, не сойду, а уж дойду и представлю!

— То-то вот и есть. Тут только руку помощи нужно подать. Стало быть, вы думаете, что ежели устроить здесь хмелепрессовальное заведение...

— Самая это, ваше сиятельство, полезная вещь будет! А для простого народа, для черняди, легость какая - и боже ты мой! Потому что возьмем, к примеру, хоть этот самый хмель: сколько теперича его даром пропадает! Просто, с позволения сказать, в навоз валят! А тогда, значит, всякий, кто даже отроду хмелем не занимался, и тот его будет разводить. Потому, тут дело чистое: взял, собрал в мешок, представил в прессовальное заведение, получил денежки - и шабаш!

— Гм... а лен в ваших местах - тоже в большом количестве разводится?

Улисс развертывает другую карту, на которой Россия разрисована тоже разными красками, показывающими большее или меньшее развитие льняной промышленности. К*** покрыт краскою жидко, что означает слабое развитие.

— Лен-то! Да наше место, можно сказать, исстари... Позвольте вам, ваше сиятельство, доложить: что теперича хмель, что лен - всё, значит, едино, всё - первые по здешнему месту статьи-с! То есть, столько тут льну! столько льну!

— Ну, так я и знал! Наперед знал, что все эти предварительные сведения - всё пустяки! Однако хорошо мы знаем наше отечество... можно сказать! Посмотрите-ка, батюшка! вот эта карта! вот на ней положение нашей льняной промышленности представлено, и против вашего уезда значится: льняная промышленность - слабо.

— Ваше сиятельство! да неужели же я! Сколько лет, значит, здесь живу! да, может, не одна тыща пудов...

— Еще бы! Разумеется, кому же лучше знать! Я об том-то и говорю: каковы в Петербурге сведения! Да-с, вот извольте с такими сведениями дело делать! Я всегда говорил: "Господа! покуда у вас нетживого исследования, до тех пор все равно, что вы ничего не имеете!" Правду я говорю? правду?

— Это истинное слово, ваше сиятельство, вы сказали!

— Ну да. А впрочем, я ведь один... Прискорбно это... Трудно, батюшка, трудно!

— Уж на что больше труда, ваше сиятельство!

— Ну-с, а теперь будем продолжать наше исследование. Так вы говорите, что лен... как же его у вас обработывают? Вот в Бельгии, в Голландии кружева делают...