Тревожные сны царской свиты

Кстати, Коржаков, в силу своего удручающего непрофессионализма в восприятии СМИ как некой среды воздействия на сознание, был искренне убежден: раз Попцов не хвалит президента, не превозносит его мудрость, непредсказуемость, не говорит ежечасно о его исторической роли, значит, он его очерняет. И было бессмысленно этим людям объяснять, что правду неправдой делает не перечисление фактов, а их истолкование. Было бессмысленно объяснять, что существует психологический рисунок информационных программ. Что никакой желаемой объективности не существует вообще. И что объективность - это сумма субъективностей. И мастерство идеолога заключается в том, чтобы четко просчитывать количество слагаемых этой суммы и уметь дирижировать этими слагаемыми. Только так можно сохранить доверие к демократии и веру в независимость государственного телевидения. И что нельзя делать вид, что другой половины общества, оппозиционной президенту и молодым реформаторам, не существует. И своим неприятием этой половины мы переводим ее мироощущение в разряд ненависти. И мне казалось, что всякий раз, когда я покидал высокие кабинеты и еще не выветривался воздух после таких полемик, мне в спину смотрели недобрые глаза их владельцев и в их столах лежали пока не завизированные президентские указы о моем отстранении.

В ответ на очередной сочувственный монолог Илюшина я как-то ответил:

- У каждой двери не встанешь. Если президент хочет, чтобы нас поссорили и ему нужен повод, он не станет задумываться. Он сделает то, что хочет, предварив это привычными словами: "Мне со всех сторон говорят..."

И вот меня, отстраненного, обожженного президентским гневом, приглашает Илюшин, в то время уже сосредоточенный на подготовке президентских выборов. Первая фраза, которую произнес Виктор Илюшин при нашей встрече, была достаточно нестандартной:

- Я знаю, что вы вправе быть обиженным. И если эта встреча вам неприятна, вы можете встать и уйти. Я вас пойму.

Я усмехнулся и сказал, что никогда не был чиновником. А потому такие встречи вызывают у меня не служебный, а, скорее, творческий интерес. И Ельцин для меня не только президент, но и персонаж. И будем считать, что моя отставка - это часть творческого замысла. Моего замысла.

- Очень хорошо, - сказал Илюшин, и мы оба улыбнулись почти синхронно.

Наш разговор был посвящен выборам. Илюшину многое не нравилось, что и как происходит в предвыборном штабе. И его интересовала моя точка зрения. Вдаваться в детали разговора не имеет смысла, потому как я не помню - к этому времени предвыборный штаб возглавлял Сосковец или уже заступил Чубайс? Но как в первом, так и во втором случае Илюшин оставался контрперсоной. С первым он был в скрытых неладах, а второму был чужд как аппаратная тень президента. В том разговоре на вопрос, каковы шансы Ельцина, я сказал:

- Их еще надо сделать шансами. Ельцину нужен дублер.

- Это исключено, - ответил Илюшин. - Президент даже слышать об этом не хочет.

- Зря, - сказал я, - его может не хватить.

- Как вы себе это представляете?

- Дублер баллотируется, оттягивает голоса у коммунистов. Затем передает их во втором туре Ельцину

- Второго тура быть не должно. Так считает президент. Но я думаю - это нереально. Второго тура не избежать.

- Не избежать, - cоглашаюсь я.

С дублерами, разумеется, не все так просто. Единственная реальная фигура в тот момент - Черномырдин. Сосковец будет этому всячески препятствовать. Он на правах кронпринца. На что способно движение премьера "Наш дом Россия", уже ясно - 9, 4% голосов. Не густо. Партия "подавляющего меньшинства", так я бы ее назвал. После думских выборов Ельцин не сменил премьера, хотя повод был сверхдостаточным. В любой цивилизованной стране это бы произошло. В любой, но не у нас. Если быть логичным, формирование правительства поручается лидеру партии, одержавшей победу на парламентских выборах. В нашем случае такой партией оказалась КПРФ. Ельцин на это пойти не мог.

- Насколько я понимаю, во всякой ситуации существует задача и сверхзадача. Задача № 1 - повторное избрание Ельцина. Сверхзадача, в случае неординарной ситуации (Ельцин тяжело заболел) - удержать власть в руках так называемых реформаторов. Попытайтесь внушить это Ельцину!

- Как вы себе это представляете? Вы же хорошо знаете Ельцина. Кто это будет ему внушать? - Илюшин невесело хохотнул, видимо представив себя на месте внушающего.

- Это ваши проблемы. Разумеется, в этом замысле есть определенный риск. Поэтому он требует очень точной режиссуры. Черномырдин определенное количество голосов отберет и у Бориса Николаевича. И президенту это может не понравиться.

- Да не только президенту, - Илюшин продолжал хитро улыбаться, - и Виктору Степановичу тоже.

- И Сосковцу, и Коржакову, - добавил я, расширив круг потенциальных недовольных.

- И Сосковцу, - уже без улыбки согласился Илюшин.

Неожиданно я засмеялся. Илюшин с удивлением посмотрел на меня.