Тревожные сны царской свиты

Угроза Ельцина, что если Америка и Запад будут индифферентны к дипломатическим инициативам России, то она выйдет из переговорного процесса - интересный посыл. Ну хорошо, вышли. Дальше что? А куда вошли? В никуда, ни за чем, ни с кем... А участвовать надо, как и надо что-то отвечать отечественным ястребам? Если вы не в состоянии активно воевать, следовательно, надо активно не воевать, но обязательно активно.

Ситуация на самом деле чрезвычайно сложна. Балканский кризис - как зеркало русской революции. У политических сил внутри страны сузилось ратное поле, на исходе боеприпасы. Произошло некое уравнивание под общим знаком не получается. Ни Гайдар, ни Черномырдин, ни Кириенко, ни Примаков не добились экономического ренессанса. Левое правительство, хотя восемь месяцев не срок, пока аттестуется фактом некой политической стабильности, ничего принципиально иного, нежели то, что делали до него правительства полуреформаторов, коалиционное, технократическое, сделать не смогло. Следующее правительство, а судя по всему, оно назревает, иных результатов вряд ли добьется.

Пока были испробованы два варианта. Правительство, которое разрабатывало по американской методологии макроэкономическую программу или видимость ее, но затем провалило как саму программу, так и видимость таковой. И вопрос о будущем исчислялся единственным обстоятельством: сочтет МВФ причины провала уважительными или не сочтет? Тут в дело идут любые доводы - от наследия большевизма и опасности его возвращения до азиатского кризиса и неготовности страны к рыночным переменам.

Был и второй вариант. Разговоры об экономических программах от лукавого. Нужен план ближайших действий, а не программа. МВФ все равно деньги даст, так как эти деньги идут на погашение наших долгов членам МВФ. Не дадут кредит, значит, Россия не сможет расплатиться по долговым обязательствам. Внутренние ресурсы на нуле. Можно рассчитывать только на заемные кредиты. Кто и как будет спасать банковскую систему - непонятно. А без развития сети коммерческих банков говорить о рыночных реформах попросту несерьезно. Ну а если нет рыночных реформ, то нет и кредитов.

Правительства меняются со скоростью природных катаклизмов. Не исключено, что в ближайшее время о смене правительств будет объявлять гидрометеоцентр. Однако задача перед вновь пришедшими остается одной и той же: доказать западным партнерам, что эти реформы продолжаются. Не в полном объеме, не везде, не в соответствии с западными представлениями, но продолжаются. И действительно, продолжаются. Сосуществуют мирно с полным развалом экономики.

* * *

Май-июнь 1999 года.

13 мая встреча Евгения Примакова с президентом продолжалась не более тридцати минут. Спустя эти недолгие полчаса Примаков покинул Кремль уже в качестве экс-премьера. Случилась одна из самых нелепых отставок. Отправлен в отставку не динамичный премьер, не удачливый экономист. Ушел в отставку не новатор-демократ или консерватор, нацеленный на эксперимент. Ничего подобного. В силу очередного президентского каприза оставил свой пост высокообразованный, почитаемый в обществе, мудрый, высококлассный профессионал, не сделавший чуда, но сумевший унять истерику и вернуть обществу чувство душевного равновесия и политической стабильности.

Нелепо задавать вопрос, какие ошибки совершил Примаков. Не потому, что он их не совершил. А потому, что оценку ошибочности дают, как правило, те, кто кратно более ошибался или был вне среды исполнения и набирал капитал на критике работающих, перестраивающих, ошибающихся. Вот уже девять лет в России нет сравнительной шкалы, глядя на которую можно сказать: лучше, много лучше, совсем хорошо. Ценою собственных ошибок - фраза, похожая на стон. В России стон, повторяющийся из поколения в поколение. Это тоже плата за загадочность русской души, особость, несвойственность. Миссия - это право пролить свет натерзавшись и намучавшись. Гайдара критиковали те, кто жил ощущением прошлого и иной жизни представить не мог. И ошибки Гайдара были таким же откровением, как та, другая, малопонятная жизнь. Черномырдина критиковали опять вне реальности, в окружении которой действовал Черномырдин, - макроэкономический шок, больной президент. Одни за продолжение курса Гайдара, другие за отклонение от этого курса. Кириенко за неправдоподобность его появления в качестве премьера. Разумеется, за дефолт, за самоуверенность вне умений.