Тревожный месяц май

- Семьдесят три бенгальских тигра?! - не сдержал удивления Осипов.

- Нет, - снисходительно пояснил директор, - тигров у Вани Брахмапутрараджкапурчанга всего пять, но программа новая, 1973 года. И работают они в данный момент в Ашхабаде, у меня гастроли начнутся с первого июня. Пожалуйста, если вы…

- Спасибо, - опередил Осипов.

- Пожалуйста, товарищ старший лейтенант.

- Извините.

- Пожалуйста. - Директор полностью успокоился и опять обрел властный голос. - Вообще такие случаи бывают. Иногда! Кое-где. Но лично от меня!… Еще никто!… Не убегал!

Последние слова Осипов передал начальнику.

- А от нас бегут! И найти их не можем. Милиционер ты или кто?!

Осипов обиженно выпятил нижнюю губу, усики топорщились ежиком.

- Поспи часок на диване, - помягчел начальник.

- Пойду.

- Ну проветрись.

ПО ПУТИ «ИЗ ВАРЯГОВ В ГРЕКИ»

На проспекте Ленина Осипов остановился: куда идти?

Направо - мосты, автомобильный и железнодорожный, за лесом - промышленная зона: электростанция, нефтеперерабатывающий завод. Еще дальше - прозрачный городок овощного тепличного совхоза. А там опять леса.

Налево - не освоенная еще набережная будущих Больших Иришей.

Осипов решил спуститься к Волхову и повернуть на юг, налево.

По мосту двигались битумовозы. От них пахло пережаренными семечками, как от асфальта в знойный день.

Громадины битумовозы с такой тяжестью наваливались на спину моста, что казалось, дуга его распрямляется. А когда снова с облегчением выгибается над Волховом, крякает, завидев следующую колонну автомобилей с горячими цистернами.

Взойдя на мост, Осипов привалился грудью к широким перилам и постоял немного, любуясь знакомым и всегда милым его сердцу видом.

Река широко и зеркально стелилась под двукрылым мостом и под другим, перепончатым, тоже ажурным, железнодорожным, который был взорван в войну и перегораживал сильную и глубокую реку косыми сетями ферм.

За железнодорожным мостом виднелись серые корпуса ГРЭС, округлые головы нефтеперерабатывающих колонн завода, серебристые, курившиеся паром. Колоны выглядывали из-за леса батареей космических ракет, готовых к пуску.

Высоченные, расписанные в полоску трубы ГРЭС и завода дымили лениво и негусто, а газосбросный факел совсем померк под ярким майским солнцем.

Речная гладь изгибалась, тончала, низведясь до ртутно-сверкающей нити, и вовсе исчезала в лиловом просторе.

Осипов перешел на другую сторону. И здесь постоял. Отсюда открывался город - белый, многоэтажный, новый, с иголочки. И представить себе невозможно, что всего десять лет назад, когда Осипов приехал в Ириши по комсомольской путевке, от довоенного поселка не было даже печных труб. То, что не могло сгореть, рассыпалось, истлело, вдавилось в податливую землю танковыми гусеницами и солдатскими сапогами. Два года фронт стоял, два года…

Волхов не спеша катил свои густые воды, вихляя между пологими зелеными берегами с желтой кромкой, ласково обнимал таинственный остров Люкки и внезапно, крутым поворотом скрывался за Сосновым мысом…

Встряхнув тяжелой головой, Осипов сошел с моста и, как решил заранее, спустился к воде.

У мостовой опоры двое ребятишек удили рыбу.

- Клюет? - поинтересовался Осипов.

- Не-е, дядя Армен… Не нашли еще?

Осипов выпятил губу и покачал отрицательно.

- Не знаете, есть тут где-либо землянка, блиндаж, где можно трое суток отсидеться?

- Не-е, дядя Армен. Что было подходящее, мы уже обсмотрели.

- А Валеру Крахмалова не встречали? - неожиданно вспомнил о нем Осипов.

- Барбоса? Не-е!

- Он и в школу сегодня не приходил, - добавил второй.

Что Крахмалов не был в школе, ничего особенного не значило: такое случалось с ним нередко, даже слишком часто. Но то, что Крахмалова-Барбоса за полдня не видели ни в школе, ни в городе, ни на берегу, настораживало.

- А вы почему здесь? Тоже прогуливаете?

- Не-е, дядя Армен, мы уже гуляем, экзамены начались.

- Счастливчики! - И Осипов побрел по берегу.

Вот теперь, пока Осипов медленно идет вдоль реки и внимательно всматривается в обрывистый берег, есть возможность заглянуть в историю.