Трезуб-империал

— Фактически дело, которое я веду, — продолжал Сурат Бахтиерович, — это десятки разных дел. В последнее время в Киеве выявлено большое количество ювелирных украшений из неучтенного золота. Мы изъяли свыше ста граммов металла. С вашей монетой будет сто сорок три. Поскольку по статистике в наше поле зрения попадает не более четверти незаконно обращающегося золота, суммарно речь может идти о пятистах — пятистах пятидесяти граммах. — Икрамов оглядел сидевших за столом. — По советской традиции в сплав нужно добавлять медь и серебро. Меди относительно больше в золоте пятьсот восемьдесят пятой пробы, серебра — в золоте семьсот пятидесятой. Есть и другие примеси. Точный состав сплавов является гостайной…

Василь Тарасович кивнул.

— В этих изделиях все выдержано точно — семьдесят пять процентов золота и двадцать пять процентов примесей. Основная примесь, как и положено, серебро. Однако его точное содержание не соответствует советским стандартам. Как и содержание остальных лигатур. Не говоря уже о том, что здесь есть примеси с высоким содержанием тяжелых изотопов, в том числе радиоактивных.

Сквира поднял голову и столкнулся с пристальным взглядом Владимира Ильича. Ленин с ехидцей оценивал, способен ли капитан и теперь вникать в материалы дела.

— А какие ювелирные изделия вам удалось выявить? — проговорил Северин Мирославович слегка охрипшим голосом.

— Кольца и цепочки — все без маркировки. Кроме того, покупатели золота видели у продавца банковского вида брусок, но вскоре выяснилось, что преступник быстро сбыл его неизвестным лицам.

— Брусок? — удивился Козинец.

— Да, слиток, брусок. А вот монеты нам пока не попадались. Ваша — первая. И мы впервые, кстати, оказываемся в маленьком городке, да еще и так далеко от Киева.

— Когда изготовлены изделия? — Весь этот разговор был Сквире неприятен. Хотелось побыть одному.

— Вы знакомы с тонкостями ювелирного дела, товарищ капитан?

— Нет, — ответил тот коротко. Слишком коротко.

— Золото — благородный, так сказать, инертный металл. Золото не вступает ни в какие реакции. Оно не меняется со временем. Поэтому, когда произведено изделие, определяют по тому, насколько окислились примеси. Ну и по технологии, использованной ювелиром…

— А это долго проверять? — спросил Козинец.

— Довольно долго. Но основная проблема состоит в том, что при любой чистке именно окислы и удаляются. А наши изделия перед продажей тщательно чистили, причем с использованием химических методов. В результате, разброс дат получился довольно широким. Эксперты уверяют нас, что кольца и цепочки были произведены в нашем веке…

— Да ну! — Козинец, ухмыляясь, откинулся на спинку стула.

— …но не позже семидесятого года, — закончил Сурат Бахтиерович, уперев в него ставший ледяным взгляд.

— Подождите! — все еще не до конца осознав сказанное подполковником, воскликнул Сквира. — Значит, все эти изделия где-то лежали не менее десяти лет?

Икрамов покосился на капитана и пожал плечами.

— Похоже, да. Теперь вы понимаете, как я удивился, узнав, что тот же год — семидесятый, пропечатан и на вашей монете.

Козинец и капитан переглянулись.

Сурат Бахтиерович подождал немного, не выскажется ли кто-нибудь, и продолжил:

— В Союзе имеются два месторождения золота, находящиеся в непосредственной близости от залежей урана. Известно, что в районах с высокой естественной радиоактивностью есть еще несколько жил. Радиоактивным может быть и серебро. Его могли привезти из стран соцлагеря — Польши, Венгрии и Чехословакии. Есть карпатские рудники, загрязненные тяжелыми изотопами. После победы народной демократии в этих странах такое серебро запретили использовать для изготовления ювелирных изделий, и пускают его только на технические цели. В любом случае, каждый из возможных источников сейчас изучается.

— А покупателей допрашивали? — спросил Козинец. — Покупателей золота?

              — Если идти по цепочке продавцов и покупателей, то мы упираемся в некоего мужчину, известного как Денис. Возраст двадцать пять — тридцать лет. Брюнет. Стрижка «канадка». Карие глаза. Без особых примет. Часто носит солнцезащитные очки. Большинство первичных покупателей знали его и раньше и покупали у него сэвовскую  электронику — магнитофоны, радиоприемники, кассеты и тому подобное. Вот его фоторобот, товарищ лейтенант…— Икрамов вытащил из своей папки пачку листов. На каждом красовалось лицо, неестественное и безжизненное. Реального человека по нему вряд ли можно было бы узнать.

— На меня похож, — хмыкнул Сквира. — Как-то уж слишком схематично…

— Покупатели чего только нам про внешность Дениса не наговорили… — вежливо улыбнулся Икрамов.

— Может это быть Рыбаченко? — Козинец повертел фоторобот в руках.

— Хорошая идея, товарищ лейтенант, — ответил Икрамов. — Староват Денис для Рыбаченко, но мы все равно покажем фотографию Геннадия фигурантам дела. По описаниям покупателей, кстати, Денис отличается приятным характером и удивительной воспитанностью. Расценки у него всегда строго соответствуют государственным. Сдачу дает до копейки. За раз продает одно-два изделия, не больше…