Трезвенная жизнь и аскетические правила: Толкование правил преподобных отцов Антония, Августина и Макария

Глава вторая

К сказанному ранее мы должны добавить: когда брата обличают или укоряют за какой бы то ни было проступок, он должен терпеть и не отвечать обличающему', но всячески смиряться, по заповеди Господней: «Господь гордым противится, а смиренным дает благодать». (16)

Если брат совершает какой-либо проступок и его обличает или укоряет настоятель, или кто-то из старших, или даже рядовой брат, то мы посоветовали бы ему объясниться с ними. Но преподобный Макарий советует попросту потерпеть. Всегда и везде то, что делает один, другой считает несовершенным. Потому вооружимся терпением, будем знать: за любое наше дело, с каким бы благим намерением и как бы хорошо мы его ни делали, нас могут упрекнуть или поругать.

Тот брат, который, несмотря на частые обличения, не исправляется, должен по нашему повелению занять последнее место среди братии. (17)

Монах, который в ответ на обличения не противоречит, но исправляется, подобен опытному водителю, умеющему не только поворачивать на перекрестках, но и маневрировать, уходя при обгоне вправо или влево. Если же водитель будет ехать только прямо, то и машину разобьет, и сам погибнет.

Так и не желающий исправляться монах постоянно ранит ближнего и сам получает удары, а в конечном счете терпит поражение. Оказаться победителем ему невозможно. Он ожесточается сердцем, его душит обида. Ему кажется, что все им пренебрегают, делают ему замечания, хотя замечание — это обычное дело в жизни человека. Мирным бывает только тот, кто уступает дорогу брату. Противящийся ближнему не имеет ни покоя, ни радости, он всех обвиняет, ищет справедливости, оправдывается. И конечно, трудности в монастыре возникают именно из-за него, а не из-за тех, кто делает ему замечания. Бывает, они уже позабыли о его ошибке, а этот монах помнит о замечании, но не исправляется. Поэтому святой Макарий советует не выяснять, кто прав и кто виноват. Того, кто не исправляется, говорит он, поставьте на последнее место в братстве, пусть он знает, что не умеет жить с людьми и его ставят на последнее место по снисхождению, чтобы не изгнать вовсе как отлученного.

Человек, умеющий ладить с людьми, не поддается дурному влиянию, не меняет своего образа мыслей, не теряет мира. А тот, кто не способен сохранить своего внутреннего устроения, не может преуспеть. Поэтому монаху необходимо находить общий язык со всеми, и при этом быть духовно твердым, хранить душевный мир.

Если он и тогда не исправится, будем обращаться с ним как с чужим, по слову Господа: «Да будет он тебе, как язычник и мытарь».

Страшно, когда монах доказывает свою правоту, настаивает на своем мнении, понимании, при том что другие не согласны с ним. Он, как заноза, досаждает всему братству. Лучше нам всем вместе заблуждаться, чем следовать за одним таким человеком, якобы идущим к истине. Только игумен имеет право высказываться, ему мы оказываем послушание, он отдает распоряжения. Если монах настаивает на своем мнении, хочет объясниться, напомнить о себе, им все тяготятся. Он мучает в первую очередь самого себя и нигде не находит покоя. В его глазах и на лице столько боли, что всякий, кто на него посмотрит, его пожалеет.

Дыши же воздухом свободы! Скажут тебе, что ты негодяй, вор, блудник, обманщик? Пусть говорят что угодно, пусть считают, что ты все делаешь не так. Апостолов судили, а они радовались тому, что удостоились исповедовать свою веру в Бога, в единственного праведного Судию. Только ереси нужно страшиться, потому что ересь — это принятие ложного учения, то есть отречение от Бога.

Да будет он тебе, как язычник и мытарь. Мытарей все чуждались, они были изгоями общества. Мытари думали, что к ним относятся несправедливо, на самом же деле это они поступали бесчестно. Они были позором для государства, синагоги, вызывали негодование у иудейского народа. Клевета и вымогательство были для них обычным делом. Государство, хотя и нуждалось в них, от них страдало. Так вот, монах, который настаивает на своем мнении, держится за свои убеждения, начинает какое-то дело по собственному почину и не желает от него отказаться, подобен мытарю, занимающемуся грабежом, или язычнику, чуждому телу Церкви.

Это же нужно сказать и о людях, живущих в миру, особенно семейных: тот, кому трудно принять ближнего, пусть и простеца, уступить ему, будет так же страдать, как и своевольный монах.