Трезвенная жизнь и аскетические правила: Толкование правил преподобных отцов Антония, Августина и Макария

Очевидно, что в правиле преподобного Антония затрагивается также и вопрос пения вместе. Под словом «молитва» в аскетических книгах подразумевается главным образом псалмопение, редко что-либо иное. Итак, установленные молитвы — это совместное пение в подражание пению небесному. Совместному пению радуется небо, его одобряют все святые отцы. Оно было широко распространено среди верующих в древней Церкви, за исключением еретиков, которые находились в обольщении и падении.

Великолепие совместного пения давно исчезло и со Святой Горы. Сегодня, впрочем, делаются попытки возродить его. Многие недавно воссозданные монастыри открывают для себя красоту хорового пения, однако оно легко может вновь утратиться. Нужно быть очень внимательными, потому что у каждого певчего своя манера, свое мнение. Он следует чувствам своего сердца, которое на клиросе раскрывается. При этом он может не задумываться об одной важной вещи — общественном служении и потому совсем не заботиться о согласии, симфонии. Таким образом, петь «единеми усты и единем сердцем» трудно из-за того, что у каждого из нас свой характер, свои немощи, своя подготовка. Впрочем, когда есть расположение к жертвенности, невозможное становится возможным и сами ангелы приходят на помощь и поют вместе с нами.

И пусть каждый требует ответа от самого себя. Бесполезно размышлять об ответственности ближнего.

Бог будет судить нас как рабов ничего не стоящих, спросит ответа именно с нас. Ничего не стоящих не в том смысле, что мы сами считаем себя такими, хотя всегда соблюдаем закон Божий, но в том, что мы действительно такие, а думаем, что не склонны к падению и представляем собой нечто. Раб ничего не стоящий не имеет единого ума и единого сердца с ближними, единого с ними образа мыслей. Если мы не можем петь вместе, это говорит о неудаче, постигшей наши уничиженные души, об упадке духовной жизни каждого из нас. Вот почему у всякого своя манера пения, всякий думает, что он лучший и что он прав. Напротив, пусть каждый думает о себе, что всякий человек лжив, чтобы истинным был только Бог.

Таким образом, без великолепия совместного пения в монастыре нет и настоящего богослужения, а также и личное бдение лишается твердой основы.

Прежде чем пойти в церковь, помолись в своей келье. (45)

Мы уже толковали подобное правило — тринадцатое. Прежде чем утром или вечером пойти в церковь, нужно помолиться в келье. Те, кто исполняют свое келейное правило с вечера, должны вставать по крайней мере за час до богослужения, чтобы почитать или сделать сколько-то поклонов, прежде чем пойти в церковь. Тот, кто идет в церковь, едва встав с постели, молиться не сможет. Это касается и вечерни. За час до нее мы заканчиваем свое послушание, идем в келью, чтобы обратить несколько слов к Богу, затем вместе с Ним пойти в церковь и там во время общей молитвы продолжить нашу беседу, наше общение.

Каждый день умерщвляй свою душу. (46)

Умерщвляй свою душу, чтобы у нее не было своего мнения, желания, воли, потому что все это увечья, опухоли души. Как опухоли мы удаляем для того, чтобы восстановить здоровье, так и опухоли души мы должны удалять ради здоровья духовного. «Умерщвляй душу» означает еще и «всегда желай выражать волю Божию, дух братства, а не проявлять самого себя».

Как мертвый ничего не видит и не слышит, так и ты мысленно закрой очи, все свои чувства, чтобы не видеть сцен из человеческой жизни, не слышать разговоров, ничем не интересоваться. Умерщвление души — это ее воскрешение в очах Господа. Если мы не умертвим самих себя, то никогда не воскреснем с Господом. Весь наш подвиг, понуждение себя, закрытие чувств для всего постороннего совершаются ради того, чтобы все было открыто пред Богом.

Не упрекай никого за немощи. (47)

Правила святого Антония говорят и о наших душевных проблемах, и о наших отношениях с Богом и ближними. Они охватывают и то и другое, потому что все это неразрывно связано между собой. Если в нашей душе нет равновесия, то наша молитва не достигает Бога. Тогда мы шатаемся, как пьяные, спотыкаемся, падаем и ропщем на то, что ближние не такие, как нам хотелось бы. Если у нас нет правильной связи с Богом, то мы не способны жить и с братством. И наоборот, если мы не чувствуем любви к братству, то мы далеки от Бога и нет у нас внутреннего мира. Поэтому «не упрекай никого за немощи», никогда не затрудняй и не позорь человека, имеющего какую-то немощь. Не напоминай ему о ней. С такой же нежностью, с какой Христос склонялся над раненой овцой Своего словесного стада, чтобы перевязать ее, и мы должны относиться к каждому немощному человеку.