Трезвенная жизнь и аскетические правила: Толкование правил преподобных отцов Антония, Августина и Макария

Первый пункт устава святого Августина, первый его завет монахам говорит о любви и напоминает начало «Подвижнических правил» святителя Василия Великого. Тем не менее очевидно, что прямой зависимости между этими произведениями нет. Все отцы, которые устанавливают правила, начинают с этих двух заповедей. Причина этого ясна: согласно учению Господа Иисуса Христа, апостола Павла, святого Иакова, брата Господня, и всех отцов, любовь к Богу и ближнему — это одна и та же любовь, начало и конец духовной жизни, начало отречения от мира, путь к обретению духовных дарований и духовных наслаждений и их предел. Любовь — отправная точка всего. Есть два вида любви: одна — предваряющая, ее дарует душе Бог; вторую человек приобретает своим трудом, преклоняя колена пред Богом. Любовь дарует познание Бога, а познание Бога в свою очередь эту любовь преумножает, она становится истинной и прочной, неразрывно связанной с любовью к людям.

«Это первые заповеди, преподанные нам». Любовь к Богу и ближнему — это первые заповеди, еще ветхозаветные. Необходимость любить Бога всею душею твоею, и всем сердцем твоим, и всем разумением твоим, и всею крепостию твоею и так же любить ближнего первоначально показана в Ветхом Завете. Затем эта заповедь повторяется в Новом Завете, но любовь при этом называется новой заповедью: древнейшая заповедь выглядит в Новом Завете совершенно новой. И монашеское жительство неизменно связано с этой заповедью. Святой не проводит различия между любовью к Богу и любовью к ближнему. Он просто подчеркивает, что любовь обращена и к Богу и к ближнему. Любовь к Богу не может быть отделена от любви к ближнему. Если человек подумает, что в действительности есть две любви, то, несомненно, он будет ошибочно понимать смысл этих заповедей и неправильно исполнять их. Любовь одна, и обращена она к Богу, Который наполняет весь мир, а прежде всего человеческую природу: Бога можно узреть в лицах людей. Нет человека, который был бы совершенно лишен благодати Святого Духа, в особенности если это христианин, запечатленный Святым Духом. Значит, когда мы не способны выразить или проявить на деле свою любовь к человеку, это доказывает, что мы и Бога не любим.

Божие присутствие открывается во всем человеке: в его глазах, в его любви, переживаниях, трудностях, нищете и несчастье, вообще во всех проявлениях человеческой жизни. Поэтому очень важно наше отношение и к людям, и к самым разным обстоятельствам жизни — природным, душевным, духовным, — которые влияют на нас и в которых проявляется домостроительство и Промысл Божий.

Все люди открывают для нас Бога. Человек может меня обижать или на меня обижаться, быть радостным или несчастным, может меня ненавидеть или любить. Но именно он открывает мне, люблю ли я Бога. Невозможно человеку, зримому образу святого Бога, отнестись к Богу так, словно Его нет, и Сам Бог не может пренебречь Своим образом. Как нельзя сказать: «Я люблю твое тело, а не твою душу, люблю твои глаза, а не твои руки», — точно так же немыслимо утверждать: «Я люблю одного человека и не люблю другого».

Может быть, я из любви к Богу совершаю коленопреклонения, пощусь, молюсь, терплю злострадания, но в действительности вся моя ревность — это эгоизм, водружение на пьедестал своего «я», жертва идолу, приношение фимиама, от которого веет самообожествлением, а не служением истинному Богу. Никогда отцы не рассуждают о любви к Богу, не подразумевая при этом и любви к людям. Поэтому и апостол Павел говорит об одной любви, не указывая, любовь ли это к Богу или к человеку. Ты мне в тягость? Тогда смешно говорить, будто я люблю Бога! Человек, который любит Бога пусть и самую чуточку, становится пламенным, шествует по небу, перестает существовать для земли, для праха, и тогда он не может противиться образу Божию или досадовать на этот образ возлюбленного им Бога. Невозможно возлюбить Бога невидимого, отторгая Бога видимого. Видимое всегда более ощутимо. Бог создал человека по образу Своему ради того, чтобы мы каждый день чувствовали рядом с собой Его живое присутствие.

Поэтому доказательством нашей любви к Богу служит наша любовь к ближнему. А ближний — это каждый человек, неважно, рядом он или далеко. Любовь к Богу — чувство, которое является для нас вожделенным опытом, это напряженное ожидание нашего сердца, жажда, утоляемая при непрестанном богообщении, желание, которое исполняется при глубоком познании Бога, познании, ведущем к истинной любви. У любви к Богу много ступеней, но самая высокая из них не достигнет даже человеческого роста, если наша любовь никак не касается ближнего. Если же мы видим и любим Бога в нашем ближнем, то отзвук этой любви доносится до самого неба.