Трезвенное созерцание

Когда благодать Святого Духа приблизится к душе, тогда ей все Священное Писание представляется неким тенистым древом, листья которого источают сладость[133], а корни орошаются и напояются безмерной сладостью Христовой. Ветви же его источают на душу свою сладость, собранную со всех концов. Сердце ощущает эту сладость благодати Святого Духа следующим образом.

Когда кто-либо постигает сам, что в его сердце обитает благодать Святого Духа, тогда чувствует в центре себя, то есть в своих внутренностях, божественную радость и некое духовное утешение. Когда утешается сердце, тогда от благодати Святого Духа оно само согревается невещественной и небесной теплотой. И это то самое, о чем говорит Христос: Огонь пришел Я низвести на землю, и как желал бы, чтобы он уже возгорелся![134].

Когда твое сердце согреется этой небесной теплотой, тогда возгорается в нем великое пламя Христовой любви и господствуют в нем Его желание и эрос[135]. И тогда, как только сердце вспомнит о своем Господе Иисусе или своих присных и друзьях Христовых, то есть о святых, тогда, говорю, оно плавится и растворяется от слез Христа и святых. Невозможно воспрепятствовать воде истекать из источника. Если помешать ей течь здесь, она будет вытекать оттуда; если преградить ей путь там, то просочится в другом месте. То же происходит и с сердцем. Потому что когда оно исполнится сладостью Божией, тогда самопроизвольно плачет внутри само, изумляясь сладостью благодати.

Если в час, когда сердце плачет, кто-либо прекратит его слезы, творя дела и похотения князя века сего, тогда, говорю, сердечные слезы прекращаются с того часа по причине внезапного злодействия ненавистника добра. Но когда сердце снова предастся трезвению и вниманию к благодати Божией, которая все еще посещает его, тогда снова, как и прежде, предается плачу. Сердце плачет потому, что, плача по своему Творцу, одновременно с плачем чувствует в себе духовную сладость благодати. И это является тем плодом скорби, которым для обручения той чаемой и неизреченной радости будущего века обладали в этой жизни все святые.

С тех пор не только человек или демон совершенно бессилен оторвать сердце от его божественного созерцания и духовного поучения, но, дерзаю сказать, даже сами Ангелы не смогут оторвать его от небесного и умопостигаемого поучения, которое оно сокровенно совершает в наслаждении духовной радостью. И это то, о чем говорит блаженный Павел: Кто отлучит нас от любви Христовой?[136]. Ничто не может отлучить сердце от его духовного поучения в благодати Божией, потому что с того часа, когда оно таинственно вкусило неизреченной радости божественной благодати, с того времени, говорю, оно постигло свое прежнее заблуждение и свою погибель, которую носило в себе самом, прежде чем нашло и вкусило благодати Божией. Если нищий, несчастный, измученный, оскорбленный и отчаявшийся человек по воле случая станет другом царя, оденется в блистательные и дорогие одежды и будет проводить время с царем во дворце, питаясь и живя роскошно, — согласится ли он оставить эту царскую жизнь и вернуться к ужасу[137] своего прежнего несчастного существования? Если такого не произойдет с плотским и внешним человеком, то, явно, не произойдет этого с внутренним и духовным человеком.

Ибо сердце, каждый день и каждый час вкушающее благодать Божию, знает, по каким тернистым и колючим путям ходило, на какие прежде наступало жала, и не обращает внимания на то, что под образом наслаждения предлагает ему демон. Поскольку ведает с точностью, что там, на дороге вражьей, не существует ничего, кроме погибели души, сердечной горести и обличения совести. Но знает, что здесь, в благодати Божией, есть утешение, радость и сладость, душевная вместе и сердечная. Поэтому и пророк Давид просил Бога: Сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей[138].

Поскольку пророк Давид знал от Духа Святого, что если сердце человека очистится, то человек неким умопостигаемым образом увидит в нем Самого Бога, как говорит Христос: Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят[139],— то говорил: Сердце чисто созижди во мне, Боже. И снова, как Пророк он знал, что если в сердце обитает Дух Святой, то в нем ощущается неизреченная радость и тело согревается изнутри. То есть в утробе ощущается некая непостижимая духовная и божественная теплота, смешанная с большой духовной и божественной сладостью. Поэтому он говорит: И дух прав обнови во утробе моей.