Три Александра и Александра: портреты на фоне революции

Совершилось появление писателя – но читатель этого не заметил: распоряжением Главного управления по делам печати на брошюру был наложен арест и весь тираж уничтожен. Такая же судьба тремя месяцами позже постигла и другой рассказ, тоже изданный отдельной книжечкой – «Слон и Моська». Оба рассказа были восприняты цензурой как «заключающие в себе возбуждение к нарушению воинскими чинами обязанностей военной службы», да, собственно, таковыми и являлись. В первом из них речь шла о том, как во время усмирения крестьянских волнений солдат расстреливает ни в чём неповинного человека по приказу пьяного офицера. Во втором – о мерзости человеческих отношений в армии и об отчаянном восстании маленького солдатика против безликой армейской машины. Оба рассказа уцелели в нескольких архивных экземплярах и были вторично опубликованы после их обнаружения в 1960-х годах.

А новый писатель, пока ещё не обретший своего имени, продолжает попытки найти выход к читателю. В декабре 1906 года в популярной газете «Биржевые ведомости» печатается рассказ «В Италию» за подписью «А. А. М-в». Тогда же в редакцию журнала «Русское богатство» поступил рассказ «Солдаты», подписанный А. С. Г. Правда, редактор журнала, знаменитый Владимир Галактионович Короленко сделал по этому поводу в редакторской книге запись: «Солдаты (расск<аз> А. С. Г.) <…> Жизни мало. Возвр<атить>». Но вскоре «Русское богатство» получило рассказ «Науту», который под названием «Кирпич и музыка» осенью того же года был опубликован в иллюстрированном приложении к газете «Товарищ».

И как-то незаметно состоялось главное. 25 марта 1907 года, в праздник Благовещенья, в той же газете «Товарищ» был напечатан рассказ «Случай». Под ним стояла подпись: А. С. Грин. Имя родилось.

Гриневскому шёл двадцать седьмой год. Грину оставалось прожить ещё 25 лет и 105 дней, после которых – бессмертие.

В воспоминаниях второй жены Грина Нины Николаевны содержится рассказ о появлении псевдонима, записанный, несомненно, со слов самого Грина. Якобы перед публикацией рассказа «Апельсины» редактор А. А. Измайлов* спросил автора, как он будет подписываться. «Александр Степанович, не желая быть Мальгиновым, и зная, что не может Гриневским, с молодой пылкостью ответил – “Лиловый дракон”. Измайлов расхохотался и сказал, что такой псевдоним совсем не годится. Тогда Александр Степанович взял первую половину своей настоящей фамилии». Это, конечно же, мистификация, шутка, одна из тех, которые Грин любил рассказывать с серьёзным видом и уверять в их правдивости. Как мы знаем, псевдоним «А. С. Грин» родился на странице газеты «Товарищ», к которой Измайлов не имел никакого отношения. Рассказ же «Апельсины» был напечатан у Измайлова в «Биржевых ведомостях» позже, в июне 1907 года. Однако же в каком-то смысле эта история правдива: она являет ту наивную, детскую любовь к небывалому, к чуду, к экзотике, без которой немыслимо литературное творчество волшебника Грина.

* Измайлов Александр Алексеевич (1873–1921) – писатель, критик, фельетонист, вёл литературный отдел в газете «Биржевые ведомости».

VI

До конца 1907 года в «Товарище», в «Биржёвке», в журнале «Трудовой путь» было опубликовано семь рассказов, подписанных новообретенным псевдонимом. В следующем году в разных изданиях – семнадцать. Окрылённый автор отобрал десяток рассказов и решил издать их книгой. Она вышла в 1908 году под названием «Шапка-невидимка» и с подзаголовком «Из жизни революционеров» в небольшом петербургском издательстве «Наша жизнь», близком к революционным кругам (в этом же издательстве в этом же году была напечатана брошюра Г. В. Плеханова «Основные вопросы марксизма»). Первый блин, правда, оказался комом: книга не имела успеха – прежде всего, у самого автора, который ею был сильно разочарован. В самом деле, настоящего Грина в ней нет – есть начинающий писатель, не нашедший ещё своего пути; есть социальный пафос, неприятие существующего общественного строя; есть удачи, яркие образы, утопленные в потоке заурядной, натужно политизированной литературщины.

Тем не менее, книга сделала своё дело – ввела Грина в круг литераторов. Он довольно быстро свёл знакомства с писателями, поэтами средней руки: с искателем талантов Виктором Сергеевичем Миролюбовым, с юным фельетонистом Николаем Константиновичем Вержбицким, с изобретательным смехачом-пародистом Евгением Осиповичем Венским (Пяткиным), с заправским стихотворцем Яковом Владимировичем Годиным, с мечтательным лириком-одиночкой Леонидом Ивановичем Андрусоном, с бойким до нахальности журналистом Александром Ивановичем Котылевым; но это всё мелочь, ибо среди его знакомцев – сам знаменитый Александр Иванович Куприн. Публика разношёрстная. Всех или почти всех этих людей, талантливых и не очень, объединяла любовь к неупорядоченной богемной жизни и к выпивке по кабакам и ресторанам. К сожалению, надо признать: наш герой деятельно включился в эту круговерть.