Три Алисы и нейросеть. Истории Белкина и Астахова

Мы стоим и наблюдаем, как Тамара Борисовна на том конце зала обсуждает что-то такое с Евгенией Львовной, завучем. И обе на нас иногда из-под очков поглядывают.

А потом начинают движение к нам. И очкиу них сверкают, как боевые лазеры.

Мне хочется как можно быстрее провалиться сквозь землю. Правильнее сказать, на первый этаж, где гардероб.

– И кто же тут у нас школу возненавидел? – спрашивает Евгения Львовна. – Кто с плакатом выходил? Все трое вместе или по одному?

Мы смотрим друг на друга.

– Мы не выходили, – Тим отвечает. – Мы просто… фантазировали.

Евгения Львовна усмехается, но как-то невесело.

– Эх вы, болтуны, – говорит она. – Только болтать и умеете… а скажите-ка мне честно: вы всерьёз думаете, что школа – это ад?

Шурик Баралов мотает головой:

– Не-е… мы вообще ничего не думаем.

– Печально. В вашем возрасте пора бы уже иметь своё мнение… и уметь его защищать…

– От кого? – не понял Баралов.

Но завуч ничего не объясняет.

– Кстати, пока не забыла, – говорит Тамара Борисовна. – Что такое покерфейс?

Баралов для примера застыл и глаза выпучил. Правда, вышло не очень: у него лицо и так круглое, смотреть без смеха невозможно. Арамат Сиробовна тоже улыбается:

– Ясно. Так и держать. А за цветочки – спасибо. Красивые.

И они обе уходят. Даже не оглядываются.

Я до сих пор не могу понять, что это было. Двоек по поведению мы так и не дождались. Никто нас не мучил и мозги пожирать не пытался. Кстати, пирожков в столовой теперь хватает всем, так что Шурик набрал лишних два килограмма.

– Школа – это класс, – повторяет он.

И с трудом делает покерфейс.

Ледяной дождь

Перед Новым годом звонит мне Тимур и говорит:

– Ты, Макс, чего на НГ делать будешь?

– В основном салаты жрать, – говорю. – Потом подарки получу и спать лягу.

– Телефон новый подарят?

– Ну а что же ещё. Старый уже совсем позорный, даже папа с этим согласен… Плюс деньги для донатов. И книжку какую-нибудь мама добавит, чтобы всем в болталке рассказывать, какой я у неё умный.

– Вот и мне будет телефон, – вздыхает Тим. – Вчера курьер приезжал из интернет-магазина. Это приятно, конечно. Но скучно.

– Очень скучно, – говорю. – Раньше я хотя бы в Деда Мороза верил. Помню, ночью всё следил, когда же он свой мешок принесёт и распакует.

– И что? Видел хоть раз?

– Да ничего не видел. Но при этом подарки всё равно как-то под ёлкой оказывались. И мокрые следы от валенок.

– Да, – говорит Тимур. – В мире много загадок. С другой стороны, вот представь: если в Деда-Мороза все верят… ну, все дети… он тогда просто обязан возникнуть. Матери-а-лизоваться.

Это он интересно придумал, решил я.

– А вот если бы все взрослые в него вдруг поверили, – это я говорю, – какой бы он тогда возник?

– Усталый и унылый, – отвечает Тим. – Он бы от их желаний заболел совсем. Надоест же одни и те же деньги таскать и мерседесы. Да и откуда их брать в таких количествах?

– Из Лапландии.

– Это Санта-Клаус в Лапландии. Наш Дед Мороз в Великом Устюге. Там мерседесов не делают.

– Тоже верно, – говорю.

Мы ещё немного помолчали.

Вслед за этим мне пришло одно желание. Довольно смелое. Я вообще-то люблю смелые желания, но не всегда люблю их вслух высказывать. Но под Новый год, наверно, можно.

– Слушай, Тим, – говорю я. – Go праздновать к нам на дачу. Там никого не будет. И погода хорошая. Плюс-минус два и лёгкий снегопад.

– Ты знаешь, – Тим отвечает, – я сам хотел что-то такое предложить. Только у нас дачи нет.

– Она нам от деда досталась. Такой маленький домик, зато с печкой. А уж ёлок вокруг – полный лес.

– Заманчиво. А ты придумал, что мы родителям скажем?

– Я своим скажу, что к тебе пойду. Ты скажешь, что ко мне. Тогда точно отпустят.

Я никогда не фантазировал так нагло. Тим тоже засомневался:

– Думаешь, поверят?

– Так а мы им селфи пришлем. Как бы из дома, на фоне ёлочки с гирляндами. Мы их заранее сделаем.

– А ведь это верная мысль, – сказал тогда Тимур. – Никогда не праздновал Новый год за городом… только очень, очень давно… там, где мы раньше жили… но ёлок там не было.

Он помедлил. И закончил так:

– И друзей тоже.

* * *

Как вы уже догадались, вся наша история опять пошла вкривь и вкось. Но иначе и истории не получилось бы. Какой же смысл рассказывать историю, в которой всё идет правильно?

В последний день старого года, часов в шесть вечера, мы выгрузились из электрички и стали оглядываться по сторонам. Почти стемнело. Где-то рядом со станцией должен был ждать автобус, который развозит дачников по участкам.

То есть это он летом их развозил. А сейчас пропал бесследно. Двое или трое местных жителей спустились с платформы вместе с нами, не стали никого ждать и скоро куда-то убрались – они явно знали дорогу лучше нас.

Фонари почему-то горели только на станции. В лесу вокруг царила непроглядная тьма. Столбы вдоль дороги заиндевели, на проводах нависли тяжёлые сосульки. Даже ёлки обросли льдом и выглядели совсем по-новогоднему. Вдали еле слышно свистнула электричка, а потом стало совсемтихо.

Я включил навигатор в телефоне.

– Тут недалеко, – сказал я. – Пара километров, если напрямую. И три, если по шоссе.