Три апельсина (Итальянские народные сказки)

      Однажды захотелось королю отдохнуть от своих королевских забот. Вот он и отправился на охоту. Сокол, как всегда, сидел у него на вытянутом пальце. Доехал король до ровного поля и выпустил сокола. Выпустил в первый раз, тот принёс ему перепела. Во второй раз сокол принёс куропатку. А в третий раз взлетел и больше не вернулся. Может, вспомнила птица вольную жизнь, может, погналась за быстрым голубем и улетела далеко прочь. Так или не так, а пришлось королю возвращаться в свой замок без любимого сокола. 

      На поиски птицы король послал семь оруженосцев. Искали они семь дней, а на восьмой вернулись с пустыми руками. 

      Тогда король повелел глашатаям объявить по всему королевству такой указ. Кто найдёт сокола и принесёт в королевский замок, тот получит награду — двести золотых флоринов, а кто найдёт сокола и утаит, тоже получит награду — верёвку на шею. 

      Пока король горевал о любимой птице, пока глашатаи скакали из конца в конец королевства, сокол долетел до дальних гор и опустился на дерево. 

      И надо же так случиться, чтобы как раз неподалёку от этого дерева пахал своё поле крестьянин. Он-то и был не то дедом деда того, кто рассказал мне эту историю, не то братом деда, не то соседом. Шагал он по борозде за ослом, запряжённым в плуг, и рассуждал вслух. 

      У крестьянина была жена и двое дочерей. Если в доме три женщины, так мужчине лучше молчать. Из женщин слова сыплются, как из рваного мешка мякина. Их не перекричишь. А на беду, крестьянин и сам любил поговорить. Приходилось ему отводить душу в поле, с самим собой или со своим осликом. 

      — Хорошо тебе, длинноухий, — рассуждал он, — никаких у тебя забот нет. А мне двух дочерей пристраивать надо. Девушки они тихие, скромные, не больше десяти раз на дню ссоры затевают. Да вот женихи нынче стали слишком разборчивы. Красоты нет, так приданое им подавай, а где я его возьму, это приданое. 

      Вдруг крестьянин услышал тихий звон. Обернулся и увидел на дереве птицу. Крестьянин поднял руку и в шутку поманил птицу пальцем. И как же он удивился, когда птица размахнула широкие крылья и слетела к нему на палец, зазвенев колокольчиком. 

      — Э, — сказал крестьянин, — да ты птица не простая. Небось моему работяге ослу никто на шею золотых побрякушек вешать не станет. 

      Тут он присмотрелся повнимательнее и разглядел на колокольчике тонко вырезанную корону. 

      — О такой шапке мы слыхали. Зимой она не греет, летом от солнца не укрывает. И поди ж ты, кто раз её на голову напялил, ни за что снимать не хочет. Бывает, конечно, что теряют эту шапку, да только вместе с головой. Ну, об этом лучше помолчать. Словом, птица, я тебя признал. Ты тот самый сокол, о котором неделю тому назад объявлял на деревенской площади глашатай. А ведь это неплохо, что ты попался мне в руки! 

      С этими словами крестьянин отправился домой, неся сокола перед собой на пальце. 

      — Ну, дочки, — сказал он, — вот ваше приданое, — и показал им птицу. 

      — Ты, отец, видно, смеёшься над нами! — разворчались дочери. — Сулишь в приданое какую-то птицу, которая и курицы хорошей не стоит. 

      — Много вы понимаете, — сказал крестьянин, повернулся и крикнул жене: — Эй, жена, собирай мужа в дорогу! Иду я в королевский дворец, а путь туда не близкий. Дай мне с собой три лепёшки, три маслины да три луковки. 

      Пока жена укладывала три лепёшки, три маслины да три луковки в мешок из-под овса, крестьянин снял недоуздок со своего ослика, один конец обмотал вокруг лапки сокола, другой вокруг руки. Потом вскинул мешок за спину и отправился. 

      День шёл, два шёл, на третий пришёл к королевскому дворцу. 

      В крестьянской лачуге двери всегда настежь — только порог переступи — и всё. А в королевском дворце каменные стены, чугунные ворота всегда на запоре. Но крестьянина это не смутило. Он подошёл поближе и принялся колотить по воротам ногой, потому что руки у него были заняты — одна придерживала мешок, на другой сидел сокол. 

      Ворота распахнулись, крестьянин уже хотел войти, но не тут-то было. Двое стражников преградили ему путь длинными копьями, а третий стражник забил в колокол, будто на пожар сзывал. Тут из дворца выбежал толстый начальник стражи и стал допрашивать крестьянина. 

      — Куда идёшь, деревенщина? 

      — К королю иду, — отвечал крестьянин. 

      — А что у тебя на руке? 

      — Сокол. 

      Начальник стражи, конечно, сразу узнал птицу, но быстро успел смекнуть, что тут можно поживиться. 

      — Сокол-то сокол, а чей сокол? — спросил он. 

      — Королевский, — сказал крестьянин. 

      — Ах, негодяй! — закричал начальник стражи. — Да знаешь ли ты, что король от тоски по своему любимому соколу не ест, не спит. Наконец-то я изловил тебя, бессовестного вора. Эй, стража правой половины ворот, исполняй своё дело! 

      Стража потащила крестьянина направо, и он увидел прямо перед собой виселицу с болтавшейся наготове петлёй. 

      «Чего доброго, и впрямь повесят!» — подумал бедняга и завопил: 

      — Да что вы, совсем с ума спятили? Где это видано, чтобы вор краденое добро назад хозяину приносил! 

      — Подождите вешать, — приказал начальник стражи. — Так ты что же — этого сокола королю принёс? 

      — Конечно, королю, — отвечал обрадованный крестьянин.