Читаем Три апельсина (Итальянские народные сказки) полностью

      А Франческо привязал мешок к поясу, сунул дубинку под мышку и отправился в путь. Но перед тем он как следует закусил. Во-первых, он был голоден, во-вторых, ему не терпелось испробовать подарок феи. Мешок оказался в точности таким, каким должен быть волшебный мешок. Франческо только приказывал, а мешок, не медля ни минуточки, угощал его и жареной куропаткой, и овечьим сыром, и горячим круглым хлебцем, и бутылкой золотистого вина. Ну, а дубинку Франческо не стал испытывать. Если первый подарок хорош, — значит, и второй не хуже. 

      Весело шагает Франческо, распевает песню за песней. 

      Солнце перевалило за полдень, когда Франческо увидел бедную хижину в лесу. На пороге сидел мальчик и плакал. 

      Франческо решил его развеселить. 

      — Эй, приятель! — крикнул он. — Видно, лить слёзы твоё ремесло. Почём берёшь за дюжину солёных капель? 

      — Мне не до смеху, любезный синьор, — ответил мальчик. 

      — А что у тебя стряслось? 

      — Мой отец — дровосек, — сказал мальчик, — и один кормит всю семью. Сегодня он упал с дерева и вывихнул руку. Я побежал в город за доктором, но он и разговаривать со мной не захотел. Доктор ведь знает, что с сухого дерева не сорвёшь апельсина, а от бедняка не разбогатеешь. 

      — Ну, это всё пустяки! — сказал Франческо. — Я помогу твоему отцу. 

      — А разве вы доктор? — вскричал мальчик. 

      — При чём тут я? — удивился Франческо. — Тебе нужен доктор? Сейчас он будет тут. Как его звать? 

      — Доктор Панкрацио. 

      — Прекрасно! — воскликнул Франческо и хлопнул по мешку. — Эй, доктор Панкрацио, — в мешок! 

      Не успел мальчик сморгнуть слезу, как в воздухе что-то загудело. Это нёсся из города в мешок толстый доктор. Бац! И доктор в мешке. Ого, какой он был тяжеленный — Франческо так и пригнулся книзу. Хорошо, что он догадался отвязать мешок от пояса. Доктор шлёпнулся на землю и завопил: 

      — Я знаменитый учёнейший доктор Игнацио Панкрацио и не позволю разным голодранцам распоряжаться моей важной особой. Раз я сказал, что не пойду к дровосеку, — значит, не пойду. 

      — Так вам и ходить не надо, — сказал Франческо, — вы уже на месте. Остаётся только вылечить больного. 

      — Не буду лечить, — отвечал из мешка доктор. 

      — Я вижу, — сказал Франческо, — что доктор Игнацио Панкрацио сам тяжко болен и болезнь его называется упрямством и жадностью. Придётся сначала его полечить. Эй, дубинка, — за дело! 

      Дубинка не заставляла себя просить дважды. Она принялась барабанить по толстой спине доктора. 

      — Я уже здоров! — закричал доктор. — Где больной? Ведите меня к больному. 

      Пока доктор вправлял дровосеку вывихнутую руку, Франческо велел мешку доставить припасов на целый месяц. Сложил всё это у порога и зашагал дальше.

      Через некоторое время Франческо пришёл в город. 

      Время было к вечеру, и Франческо первым делом разыскал гостиницу. Хозяйка гостиницы подала ему ужин, а потом сказала: 

      — Ox, сынок, сынок, жалко мне терять такого хорошего постояльца. Однако послушайся моего совета: ночь переночуй, а утром пораньше уходи из города. 

      — Уж не чума ли в городе? — спросил Франческо. 

      — Чума не чума, да не лучше чумы, — принялась объяснять словоохотливая хозяйка. — Три месяца тому поселился у нас какой-то чужестранец — чтоб его разорвало на четыре части! Сбил он с толку всех юношей. И чем бы ты думал? Игрой в кости. Теперь игра идёт с утра до вечера и с вечера до утра. А кто проиграется дотла, тот и домой больше не показывается. Двенадцать юношей, скромных и послушных, как голуби, исчезли, словно сквозь землю провалились. И нет о них ни слуху, ни духу. 

      — Спасибо, добрая женщина, что предупредила меня, — сказал Франческо, а сам подумал: «Э, кажется, в этом городе найдётся работа мешку и дубинке!» 

      В восемь часов утра Франческо попросил у мешка богатую одежду и сто тысяч золотых скудо. В десять часов утра уже весь город говорил, что к ним прибыл принц Санто Франческо, известный повсюду знатностью и богатством. А в полдень в комнату Франческо постучал человек в длинном плаще и в шляпе с перьями. 

      — Синьор Санто Франческо, — сказал он, — я живу в этом городе всего три месяца, но уже успел завести знакомство с лучшими молодыми людьми. Почту за великую честь, если и вы посетите мой дом. До меня дошли слухи, что вы замечательно играете в кости. Тут вы сможете показать ваше искусство. 

      — По правде говоря, — отвечал Франческо, — я даже не знаю, как держать кости в руках. Но чтобы ближе познакомиться с таким любезным синьором, я готов играть с утра до вечера. У столь опытного учителя я, конечно, сделаю быстрые успехи. 

      Гость был очень доволен. Он принялся кланяться так усердно, что, забывшись, выставил из-под плаща правую ногу. И что же увидел Франческо? Вы думаете, туфлю с бантом? Как бы не так! Он увидел чёрное мохнатое копыто. 

      «Эге-ге! — подумал Франческо. — Оказывается, сам дядюшка чёрт навестил меня. Вот и хорошо, он найдёт тут хлебец как раз по своим зубам». 

Перейти на страницу:

Похожие книги

Илья Муромец
Илья Муромец

Вот уже четыре года, как Илья Муромец брошен в глубокий погреб по приказу Владимира Красно Солнышко. Не раз успел пожалеть Великий Князь о том, что в минуту гнева послушался дурных советчиков и заточил в подземной тюрьме Первого Богатыря Русской земли. Дружина и киевское войско от такой обиды разъехались по домам, богатыри и вовсе из княжьей воли ушли. Всей воинской силы в Киеве — дружинная молодежь да порубежные воины. А на границах уже собирается гроза — в степи появился новый хакан Калин, впервые объединивший под своей рукой все печенежские орды. Невиданное войско собрал степной царь и теперь идет на Русь войной, угрожая стереть с лица земли города, вырубить всех, не щадя ни старого, ни малого. Забыв гордость, князь кланяется богатырю, просит выйти из поруба и встать за Русскую землю, не помня старых обид...В новой повести Ивана Кошкина русские витязи предстают с несколько неожиданной стороны, но тут уж ничего не поделаешь — подлинные былины сильно отличаются от тех пересказов, что знакомы нам с детства. Необыкновенные люди с обыкновенными страстями, богатыри Заставы и воины княжеских дружин живут своими жизнями, их судьбы несхожи. Кто-то ищет чести, кто-то — высоких мест, кто-то — богатства. Как ответят они на отчаянный призыв Русской земли? Придут ли на помощь Киеву?

Александр Сергеевич Королев , Андрей Владимирович Фёдоров , Иван Всеволодович Кошкин , Иван Кошкин , Коллектив авторов , Михаил Ларионович Михайлов

Фантастика / Приключения / Исторические приключения / Славянское фэнтези / Фэнтези / Былины, эпопея / Боевики / Детективы / Сказки народов мира
Подарок тролля
Подарок тролля

Тролли и эльфы, злые колдуны и добрые волшебники, домовые и черти… Когда-то давным-давно в Скандинавии верили, что эти существа живут в дремучих лесах, туманных фьордах и встреча с ними может изменить судьбу человека. Об этом слагалось множество удивительных волшебных историй, которые остались в фольклоре Швеции, Финляндии, Дании, Норвегии, Исландии. Писателям этих стран оставалось только их собрать и написать свои, литературные сказки.Впервые под одной обложкой издаются сказки, написанные в разных странах в разные времена. Сказкам Ганса Христиана Андерсена, Сакариаса Топелиуса, Эльсе Бесков полтора века, сказки Астрид Линдгрен и Туве Янссон уже успели стать классикой, и постепенно находят своих читателей произведения молодых писателей Исландии.«Подарок тролля» — сказки, которые можно читать круглый год, и с особенным удовольствием под Рождество!

Адальстейн Аусберг Сигюрдссон , Астрид Линдгрен , Йерген Ингебертсен Му , Йерген Ингебретсен Му , Сельма Оттилия Ловиса Лагерлеф , Сигрид Унсет , Сигюрдссон Аусберг Адальстейн , Ханс Кристиан Андерсен , Хелена Нюблум

Зарубежная литература для детей / Сказки народов мира / Прочая детская литература / Сказки / Книги Для Детей
На пути
На пути

«Католичество остается осью западной истории… — писал Н. Бердяев. — Оно вынесло все испытания: и Возрождение, и Реформацию, и все еретические и сектантские движения, и все революции… Даже неверующие должны признать, что в этой исключительной силе католичества скрывается какая-то тайна, рационально необъяснимая». Приблизиться к этой тайне попытался французский писатель Ж. К. Гюисманс (1848–1907) во второй части своей знаменитой трилогии — романе «На пути» (1895). Книга, ставшая своеобразной эстетической апологией католицизма, относится к «религиозному» периоду в творчестве автора и является до известной степени произведением автобиографическим — впрочем, как и первая ее часть (роман «Без дна» — Энигма, 2006). В романе нашли отражение духовные искания писателя, разочаровавшегося в профанном оккультизме конца XIX в. и мучительно пытающегося обрести себя на стезе канонического католицизма. Однако и на этом, казалось бы, бесконечно далеком от прежнего, «сатанинского», пути воцерковления отчаявшийся герой убеждается, сколь глубока пропасть, разделяющая аскетическое, устремленное к небесам средневековое христианство и приспособившуюся к мирскому позитивизму и рационализму современную Римско-католическую Церковь с ее меркантильным, предавшим апостольские заветы клиром.Художественная ткань романа весьма сложна: тут и экскурсы в историю монашеских орденов с их уставами и сложными иерархическими отношениями, и многочисленные скрытые и явные цитаты из трудов Отцов Церкви и средневековых хронистов, и размышления о католической литургике и религиозном символизме, и скрупулезный анализ церковной музыки, живописи и архитектуры. Представленная в романе широкая панорама христианской мистики и различных, часто противоречивых религиозных течений потребовала обстоятельной вступительной статьи и детальных комментариев, при составлении которых редакция решила не ограничиваться сухими лапидарными сведениями о тех или иных исторических лицах, а отдать предпочтение миниатюрным, подчас почти художественным агиографическим статьям. В приложении представлены фрагменты из работ св. Хуана де ла Крус, подчеркивающими мистический акцент романа.«"На пути" — самая интересная книга Гюисманса… — отмечал Н. Бердяев. — Никто еще не проникал так в литургические красоты католичества, не истолковывал так готики. Одно это делает Гюисманса большим писателем».

Антон Павлович Чехов , Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк , Жорис-Карл Гюисманс

Сказки народов мира / Проза / Классическая проза / Русская классическая проза