Три банана, или Пётр на сказочной планете

— У меня с ней старые счёты.

Остроушек засмеялся: — Надеюсь, вы не хотите получить у неё банан?

— Банан? — удивился мальчик.

— Конечно, — мурлыкнул кот. — Разве вы не знаете, что Наумосфера, или Наумелия, или ещё Наумотерия, является правительницей планеты Где-то Там и что она охраняет эти три банана?

Пётр даже свистнул от неожиданности.

— Это вы свистели? — подозрительно обратился к нему Остроушек.

— Я.

— С каких это пор коты свистят? — допрашивал его советник принцессы.

— Я научился этому давно, — ответил Пётр небрежно. — Обычно свистом я вызываю псов на бой.

— Правда, он очарователен? — поторопилась принцесса.

Но чёрный кот в сомнении покачал головой.

— A Hay? — снова спросил Пётр.

— Hay — это совсем не Hay. Всё это только псевдонимы. Это, — он понизил голос до хриплого шёпота, — Чёрная дама.

— Ах, — испугалась Кисуля, — не говорите о ней! Я не люблю этого.

— Кто такая Чёрная дама? — не сдавался мальчик.

— Не надо её искать! — предостерегал его Остроушек. — И я когда-то мечтал об одном из бананов. И вот результат. — Он показал на протез, заменявший ему правую ногу. — Все остальные, кто пытался сорвать банан, были заколдованы или поплатились жизнью.

— А Чёрная дама? — повторил мальчик.

Но Остроушек решительно прекратил разговор:

— Чёрная дама — это Чёрная дама.

И вот Пётр спит в кошачьей постели и даже не предполагает, какую ловушку готовит ему изобретатель капкана для псов.

Его окружает ночь. Странная ночь, наполненная кошачьими глазами и осторожными, неслышными движениями лап.

Остроушек тихо подползает к комнате Петра. Он медленно открывает дверь, чтобы она не скрипнула.

Пётр беспокойно ворочается в кошачьей маске. Ему снится сон. Странный сон. Такой странный, что нам придётся к нему вернуться в следующей главе. А сейчас нам нельзя прозевать, что же выяснит Остроушек во время своей ночной экспедиции.

Он тихонько приблизился к спящему и видящему сны Петру, потрогал его кошачью голову, сунул под неё лапу и фыркнул.

— Хорошего же рыцаря приняла Кисуля в своём замке! — сказал он без удивления. — У меня на этих пташек особый нюх.

И он вышел так же тихо, как и пришёл.

На Шепелявой улице

Потирая лапы, Остроушек удалился в свою лабораторию. Весь остаток ночи в окошке лаборатории сверкали его зелёные глаза.

Что же делал там советник Кисули?

Этого мы не знаем. Он царапал что-то своим кошачьим почерком на свитке бумаги.

А мы давайте лучше посмотрим, что снилось Петру.

Но ведь мы уже здесь были! Это кафе с обезьяньим оркестром. Горилла с дирижёрской палочкой стоит во фраке перед музыкантами, шимпанзе играет на саксофоне, павиан бьёт в барабан, орангутанг бренчит на контрабасе. Они играют обезьянье «ча-ча-ча».

Только кафе совсем пустое — лишь зевающий официант с салфеткой, переброшенной через руку, стоит у окна и ритмично барабанит указательным пальцем по стеклу.

Когда Пётр вошёл в кафе, официант повернулся к нему и сказал недовольным тоном:

— Сколько можно?

— Что — сколько можно? — спросил Пётр, принявший снова свой обычный вид.

— Ждать вас сколько можно?

— Но я совсем не знал, что вы меня ждёте.

— Это не оправдание, — проворчал официант. — Вы всегда должны всё знать.

Пётр не сразу сообразил, что на это ответить. Поэтому он спросил:

— А зачем вы меня ждёте?

— На это я имею распоряжение, — холодно ответил официант. — Известная вам дама поручила мне…

— Чёрная дама? — нетерпеливо перебил его мальчик.

Официант остановился, но потом спокойно продолжил:

— Известная вам дама поручила мне вызвать вас из сна в это кафе.

— Но зачем?

Официант нахмурился и быстро ответил:

— Если вы всё время будете меня перебивать, вы никогда этого не узнаете.

Пётр послушно замолчал.

— Я должен вам передать… — начал официант, но в этот миг горилла повернулась к микрофону и запела во всё горло:

Обезьяна по ночам
Танцевала «ча-ча-ча»,
Этот танец обезьян —
Лучший танец жарких стран…

Официант яростно повернул выключатель, и в тот же миг кафе погрузилось в полную темноту.

Горилла умолкла. Один за другим умолкали и инструменты. Последним взвизгнул кларнет, и наступила абсолютная тишина. В луче света, который падал сюда от уличного фонаря, Пётр увидел, как обезьяны тихо удаляются через заднюю дверь. Официант подсел к столику и указал Петру на соседний стул.

— Я должен вам передать, — тихо повторил официант, — от известной вам дамы, что она весьма сожалеет о том, что произошло. Ещё более она сожалеет, однако, о том, что ещё произойдёт. Она не может разрешить вам отобрать у неё три банана.

— Три банана принадлежат ей? — закричал Пётр. Официант беспокойно заёрзал:

— Принадлежат или не принадлежат — не в этом дело. Они будут принадлежать тому, кто ими завладеет.

— А почему она сама их не сорвёт?