Три безумных недели до конца света

В этот поздний час маститый учёный спал и видел сны. И снилась Диагору не бурлящая от гнева толпа, не испуганное правительство, а ДНК с тяжёлой наследственностью. Временами какая–то мысль вдруг освещала его худощавое лицо слабой улыбкой. Очевидно, ему виделся способ очистить ДНК от наследственных болезней. Но мысль эта проносилась в его сознании лёгким облачком и тут же исчезала…

Луна хитро улыбнулась толпе, собравшейся под стенами Премьерского Дворца, и укрылась багровым облаком. Голубая молния распорола небо. Загремел гром, разбудив Диагора. Он приоткрыл глаза.

– А почему бы не попробовать очистить несущую ДНК? – сонно потягиваясь, спросил он себя. И уже совсем проснувшись, добавил. – Да! Да! Это идея!

Он резко вскочил с кровати и, усевшись за письменный стол, принялся строчить что–то в тетрадь. Иногда он поднимал голову к небу, словно спрашивая совета. И небо подмигивало ему, как заговорщик, время от времени выбрасывая из чёрных своих глубин золотой зигзаг молнии.

– Такой поворот дела обещает много неожиданных результатов, – забормотал учёный, пробегая глазами свои рабочие заметки. – А что если отвергнуть всё, что я делал до сих пор и предположить невероятное?

Откинулся на спинку кресла и задумчиво повертел в руках карандаш. Постучал тыльной стороной карандаша по исписанному вкривь и вкось листу. Внезапно весь подобрался. И решительно заявил сам себе:

– Да, только этим путём и следует идти.

Словно в подтверждение его словам, снова грянул гром. И ливень забарабанил по крыше.

2

– Разбегаются, – ликующе взвизгнул личный секретарь премьера, следя из–за занавески за бегущей врассыпную толпой. Ливень нещадно бил людей в спину.

– Это знамение свыше, – самоуверенно заявил фон Шайтан, растягивая бледные губы в улыбке.

Секретарь, прилизанный, безликий мальчик, молча улыбнулся шефу одними уголками губ и нервным жестом поправил галстук.

– Господин премьер, все собрались в зале заседаний. Ждут.

– Что же ты молчишь? Пошли! Да пошевеливайся же!

Секретарь обижено поджал губы и бросился открывать шефу дверь. Премьер нервно передёрнул плечами и перешагнул через порог. От секретаря ничего другого и не ожидается, кроме того, как делать все дела предельно быстро. Не ждать же от него, в самом деле, качественной работы?!

Фон Шайтан вошёл в зал, где должен был заседать сенат, нагло стуча каблуками блестящих штиблет. Решительно опустился в кресло. И проговорил формулу открытия заседания металлическим голосом.

На сей раз совет собрался в Малом зале. Присутствовали лишь самые важные сановники государства. Фон Шайтан восседал во главе гигантского овального стола. Брови его были сдвинуты. Лицо перекошено. Члены сената, сидевшие вокруг стола, злобно переглядывались.

Камеры урчали довольно, записывая каждое произнесённое слово и отображая каждое движение губ важных государственных деятелей.

– Господа! Страна объята недовольством, – со значительным видом заявил министр Всеобщего Вооружения фон Пустофф. – Народ требует отставки президента.

– Население, доведённое до предела последствиями вашей политики, выступает против правительства. А это уже не просто недовольство, а революция, – напыщенно добавил сенатор фон Верходув, глава оппозиции.

Он был страстен и суров. Как коса в руках смерти. Фанатичный защитник общественного блага, как он сам понимал это благо, Фридрих фон Верходув считал вероятную революцию своим частным делом. Костлявый, дебелый, с длинным отёкшим лицом, он со страстной ненавистью глядел маленькими обезьяньими глазками на фон Шайтана. Тайная борьба, которая подспудно шла весь последний год между ним и премьером, сегодня стала явной.

– Кто уполномочил вас, господин сенатор, говорить от лица народа? – приторным тоном поинтересовался премьер.

– Боюсь, вам никогда не понять истинных масштабов катастрофы, постигшей страну, – покачал головой фон Авоськин, представитель партии Наконечников, приходя на помощь своему соратнику. – Народ жаждет перемен. Революция уже готова разразиться.

И почесал нос, вспоминая, о чём именно толковал ему несколько минут назад его референт. Однако ничего почему–то не вспомнил и загрустил.

– Разве у нас не имеется в наличии законов, запрещающих революцию? – поинтересовался фон Шайтан и обвёл зал вопрошающим взглядом.

– К сожалению, не имеется, – заявил советник по Особо Секретным Делам Нимфодор фон Борофф.

– Значит, надо выпустить пару–тройку соответствующих законов. Вот вы, фон Борофф, этим и займётесь! – изрёк премьер. – Коли законы недостаточно хороши, пусть, по крайней мере, их будет много.

– Гениально, шеф! – пискнул советник по Крайним Случаям Базиль фон Зайкинн и заёрзал в своём кресле под раздражёнными взглядами оппозиционеров.

– И вообще, чтобы народу было бы не до революций, надо быстренько обложить этот самый народ новыми налогами, – удивил собрание ещё одной готовой фразой фон Шайтан.