Три босса для Дюймовочки

Зоя, стоявшая в дверях, недоуменно подняла брови:

— Что бы это значило?

— А то, что Димка всегда выполняет обещания, запомни это, сестрёнка!

Как только поставлю на ноги Борисыча, сразу возьмусь за них обоих. Хватит ходить вокруг да около, иначе получится как в моём случае: «Что имеем — не храним...»

***

На следующее утро я поехала в больницу, полная решимости отстаивать свои права невесты. Собиралась для пущей убедительности явиться на кортеже, в свадебном платье, чтобы уж сразу поверили, но сестра сказала, что это лишнее, и честного слова, зверского выражения лица и гранатомёта должно хватить. Естественно, ехала, заручившись Димкиной поддержкой. Иначе и подтверждать-то мои клятвенные заверения было бы некому.

Когда мы с ним подошли к палате Сергея, на диванчике в коридоре уже сидел Ролан.

При виде меня его красивое лицо вытянулось.

— Доброе утро, Ролан Борисович, — поздоровалась я, наблюдая за выходившим из палаты врачом.

Так, а вот и лечащий врач моего Серёжи. Его-то и нужно брать за жабры.

— Почему так много народу в семнадцатую палату? Мы пускаем только родственников, — обратился он к нам.

— Я и есть родственник, брат, — тут же заявил синеглазый. — А это всего лишь его помощники.

Я молча стиснула зубы. Вот гад! Но тут же взяла себя в руки: сейчас или никогда...

— Доктор, я невеста Сергея Николаева. Очень прошу разрешить мне увидеть любимого. Вот увидите, ему сразу станет лучше! — выпалила на одном дыхании.

Лечащий врач, очевидно, очень занятой человек, которому и вздохнуть-то некогда, поправил на носу очки:

— Невеста для больного — самое лучшее лекарство, — слегка улыбнувшись, поддержал меня он. — Только ненадолго, пока ваш жених ещё очень слаб, минут пятнадцать на сегодня - и хватит. Потом зайдите ко мне, в кабинет возле ординаторской.

Ура, это была моя маленькая победа, первая радость за последние сутки! Душа ликовала, так и хотелось станцевать джигу-дрыгу перед носом Ролана, но я сдержалась и, показав язык синеглазому, постучалась в палату. 

— Войдите, — ответил почему-то женский голос.

Я ступила в просторную светлую комнату. Сердце ёкнуло, когда я увидела жениха — бледного, с перевязанной головой. Он неподвижно лежал весь в проводах на навороченной медицинской кровати. Вокруг него пикали какие-то непонятные приборы и суетились две молоденькие медсестрички. Одна поправляла ему подушку, другая ставила капельницу.

Конкурентки, однако...

Особенно та, что крутилась слева — невысокая блондинка в халатике, края которого, не скрывая стройных ножек, поднимались выше колен, подчёркивая каждое движение. Во мне неожиданно всколыхнулась ревность — в конце концов, я же невеста? Невеста! А невеста — это уже почти жена. А жена — это свадьба. А свадьба — это дети. Ах они дряни! Я отдала ему лучшие годы жизни, холила, лелеяла, готовила обеды, я родила ему восьмерых детей и девятерых внуков! И чтоб теперь просто так отдать?! Я с ненавистью и подозрением посмотрела сначала на брюнетку... потом на блондинку. А потом на всякий случай и на врача. Чего это он тут крутится? Да ещё в штанах таких коротких! Я над резиновыми шлёпками прямо носки его вижу — стыдоба!

Как только я приблизилась, босс открыл глаза, и его губы тронула знакомая улыбка:

— Даша... Ты пришла...

В моих глазах защипало, но я мужественно сдержалась, не заплакала, наоборот, улыбнулась в ответ:

— Серёж, я теперь каждый день буду приходить...

Дай мне волю — и на ночь останусь! Пусть поставят мне палатку и разожгут костёр. Я буду добывать мамонта и жарить его на вертеле. Отгонять комаров, волков и конкуренток! Вялить их мясо — в смысле мамонтов, а не комаров, волков и конкуренток — на огне и кормить им пострадавшего жениха. Если понадобится, насильно. Пусть потом докажут, что он пострадал от моей еды, а не от аварии!

— Я ждал тебя. Как чувствовал, что придёшь! — ясно, мяса мамонта хотел.

Он так внимательно смотрел на меня, что казалось, взгляд пронизывает каждую клеточку. По телу пробежала волна мурашек, появилось непреодолимое желание обнять, дать ему почувствовать, что происходит у меня внутри, хотя я и сама ещё только-только начинала осознавать это новое чувство. К коктейлю из сострадания и лёгкого возбуждения прибавилось желание хоть чем-то порадовать босса, окружить его заботой, комарами и мамонтами.

Слава богу, медсестры вышли... Спаслись, проклятые.

Проводив их взглядом, я взяла Сергея за свободную руку, и он тихонько её сжал. У меня дрогнуло сердце: совсем ослаб мужик, а ведь ещё вчера носил меня на второй этаж! Как бы теперь самой не пришлось его на пятый тащить.

— Ты хоть что-нибудь кушал? Похудел совсем. Давай принесу тебе домашней еды, — проговорила, вглядываясь в его бледное лицо, — приготовлю всё, что хочешь! Только скажи...

Надо будет — Зойку подключу, я вообще-то спец только по борщам... ну и по мамонтам. 

— Пока аппетита нет. Ничего не хочу. Как твоя нога?

Ну нет, сегодня больше ни слова обо мне и о том, что случилось!

— Я в порядке, не волнуйся. Только скучаю, Серёж, — постаралась улыбнуться, но губы дрожали, и улыбка не получилась, — без тебя на работе тоска смертная!