Три босса для Дюймовочки

— А дед Мороз и Снегурочка будут? — иронично поинтересовалась я, почему-то представив в их роли Ролана со своей великовозрастной невестой. А что? С современным развитием перинатального дела внучка вполне может быть старше дедушки и даже приходиться ему троюродной племянницей внучатой свахи.

— Ну а как же, даже подарки раздавать будут!

Я повернулась к раскрасневшейся Зойке:

— Наши здорово подготовились!

Глаза у той горели восхищением и детским восторгом, будто она сто лет не была на празднике.

— Да, просто фантастика! И ёлка, и подарки, и концерт, и вездесущие официанты. Столько народу, и все такие нарядные!

— Даш, наш номер будет в конце, — ко мне подбежала напарница. — Ты готова?

— Ещё бы, всю ночь не спала, репетировала, — подмигнула ей. — Дай пять.

Хлопнув по раскрытой ладони, я снова покосилась на вход, словно ожидая, что там вот-вот появится мой жених. Всё-таки без него так скучно! Не представляю, как жить дальше, если он меня бросит... Всё-таки, чтобы концертировать по жизни, остро нужны зрители. Очень терпеливые и со стальными нервами.

***

Как и ожидалось, мы исполнили номер последними, я поблагодарила девчонок, попрощалась с ними. Пора... пора... Как там в песне? Кино уже было вчера... Я жду своё слово — Пора!

— Даш, не уходи, сейчас танцы будут! — кажется, кричали мне вслед, но я уже никого не слышала...

Убежать отсюда побыстрее, пока не появился он... Мой босс, мой жених, мужчина, которого я, скорее всего, уже потеряла.

— Дарья, ты куда? Стой, не уходи! — крикнул Димка.

Но куда там, меня уже было не остановить! И вдруг, как только поравнялась с дверями, ушей коснулись звуки чистого голоса, услышав который я вдруг замерла на месте. Такой красивый, сильный, глубокий и до боли знакомый он выводил:

— Не уходи, побудь со мно-о-ою...

О боже, откуда он знает, что это любимый романс нашей семьи?

— ...Здесь так отрадно, так све-етло.

Я поцелу-у-уями покрою

Уста и очи, и чело.

— Даш, не уходи, Сергей поёт для тебя! — Зойка дёрнула меня за рукав, но я уже никуда не хотела бежать.

Это всё ради меня... Ради несносной вредной жутко обидчивой Дюймовочки.

Сердце билось в каком-то невероятном бешеном ритме под стать освещению, которое вдруг стало пульсировать сиренево-фиолетовыми разводами.

Как в замедленной съемке я обернулась и встретилась взглядом с Сергеем. Он ловко спрыгнул со сцены и, рассекая зал, шёл с гитарой ко мне. Высокий, широкоплечий красавец с гладковыбритым мужественным лицом римского гладиатора.

Мой... мой... мой... отстукивало сердце, никому его не отдам!

Люди расступались перед ним, а он продолжал петь:

— Не уходи, побудь со мно-о-ою,

Я так давно тебя люблю,

Тебя я ла-а-аской огневою

И обожгу, и утомлю...

— Даш, это же признание в любви! Наш отец признался маме точно также, — растерянно пробормотала где-то сбоку Зойка.

У меня перехватило дыхание, сердце замерло, коленки подкосились, а в груди стало как-то неестественно тепло. Это была любовь. Или инфаркт. Но скорее всё-таки любовь. Я тонула в звуках глубокого Серёжиного голоса, растворяясь в интонациях и переливах, сливаясь с порывами всепоглощающей страсти и тоски.

— ...Тебя я лаской огнево-о-ою

И обожгу, и утомлю...

Отдав гитару Диме, Сергей остановился напротив, обнял меня за талию и прижал к себе. Песня уже закончилась, а я всё ещё стояла, не в силах произнести ни слова, тонула в блеске его шоколадных глаз, самых выразительных глаз на свете, совершенно обалдевшая от нахлынувших чувств.

Тем временем зал уже скандировал:

— Горько, горько, горько!

Вместо «браво», «браво», «браво»...

Это что, получается, день нашей свадьбы, да?! Он уже наступил?! Ну вот… а ведь я так и не договорилась со свекровью насчёт северного сияния и велосипедного тура… как жаль…

Серёжа наклонился, наши губы встретились, и мы слились в долгом нежном поцелуе. Мне уже было всё равно, что без церемонии, без белого платья, без белых медведей, вот прямо здесь и сейчас! Я ощущала себя такой безгранично счастливой, нужной и желанной, что слёзы выступили на глазах. Ещё до того, как закончился воздух в лёгких, мне захотелось крикнуть на весь мир: «Как же я тебе благодарна за всё, любимый!» Но и этого сделать не получилось. Восторженная публика вдруг начала считать:

— Раз, два, три, четыре, пять...

— Когда досчитали до пятидесяти, Черных, видимо, чтобы отвлечь от нас внимание, громко крикнул:

— Танцуют все! — Тут же заиграла музыка, и парочки закружились по залу.

Вот и пусть веселятся! Только уже без нас.

Разорвав поцелуй из-за нехватки воздуха, я азартно предложила:

— Серёж, давай сбежим!

— Давай, я хотел сказать то же самое...

Жар его поцелуя сменился морозной прохладой, когда мы, наспех набросив верхнюю одежду, выскочили на улицу.