Три буквы на моем заборе. КВН

Утро следующего дня лично для меня началось в 15-30. Я встал, умылся, оделся и пошел за подарками для племянника. Так прошел первый день чемпиона. Утром мы из Внуково вылетели в Махачкалу. В самолете я сидел рядом с Гаджи Нухиевичем Махачевым. Он всю дорогу читал «Коммерсант», а я робко предлагал ему выпить за нашу победу. Не знаю, как у Нухиевича, а у меня после того полета стало одним другом больше.

Победа в финале предопределила следующие три года моей жизни. За этот период «Махачкалинские бродяги» посетили с концертами более четырехсот городов России и более десятка стран ближнего и дальнего зарубежья.

– Подайте, люди добрые, на пропитание, пожалуйста.

– Какое пропитание? Ты посмотри, на тебе золотая цепочка больше весит, чем ты.

– А ты на цепочку не смотри. Ты на табличку смотри!

Мы и до чемпионства ездили на гастроли, но после победы в финальной игре 1996 года предложения об организации концертов «Бродяг» обрушились на наших руководителей лавиной. Чёс по городам СНГ стал основным источником доходов 25-30 мужиков из Дагестана. Месяцами жили мы в гостиницах. Автобусы, поезда и самолеты снились нам по ночам. За эти три года я обрел уникальную привычку спать сидя, есть стоя и выходить на сцену на автопилоте. Но, несмотря ни на какие бытовые трудности, я с удовольствием прожил бы такой жизнью еще пару-тройку лет.

Зима. Вечереет. В автобусе «Икарус» «Махачкалинские бродяги» едут где-то в средней полосе России. За окном минус 15, в автобусе плюс 22. Настроение у всех приподнятое, через три часа нам предстоит дать последний концерт, а уже завтра вечером мы будем дома! И, может быть, нас на целую неделю оставят в покое! Но, как говорится, человек предполагает, а Бог располагает. Сломался наш автобус. Такое и раньше случалось нередко. Поэтому сразу всю серьезность ситуации мы не определили. Что-то с двигателем.

На пустынной дороге, практически в степи, ночью подозрительному автобусу никто помощь не окажет. Даже остановиться и спросить, в чем, собственно, дело, никто из проезжающих водителей не соизволил. Мы стоим уже два часа. Холодно. Температура в салоне почти такая же, как на улице. Наш водитель пешком пошел в соседнюю деревню за помощью. Чтобы хоть как-то согреться, мы стали репетировать прямо в автобусе: «День чудес, сегодня день чудес…»

С капитаном сборной Израиля Яном Ливензоном.

И вдруг из задних рядов слышится текст, которого раньше в этом номере никогда не было.

– Люди, сделайте чудо, почините этот чертов автобус. Я не хочу умирать, я весной жениться должен!

Кто кричал, не помню, но точно кто-то из наших. Шутки шутками, а в автобусе действительно холод был собачий, и очень хотелось есть.

– Пацаны, есть у кого что-нибудь из жратвы? – спрашиваю я.

С Масляковым-младшим.

Из жратвы у Галанова обнаружилась коробка шоколадных конфет «Ассорти», а у меня две головки чеснока. Когда стали делить, получилось каждому по одной конфете и по ползубчика чеснока. Вы когда-нибудь пробовали шоколадную конфету вприкуску с чесноком? Нет? Значит, вы не КВНщик! С каким аппетитом я съел свой паек!

Когда с трехчасовым опозданием мы добрались до концертной площадки, зал был полон! Никто не ушел. Организаторы концерта объявили, что у нас сломался автобус, но мы рано или поздно доедем. И концерт состоялся.

Если в поломанном автобусе было минус 13, то в аэропорту Сургута, куда мы прилетели из Махачкалы, минус 32. Я в кожаной куртке, кепке и туфлях «Казачках». Остальные тоже не в тулупах. Но нас быстро успокоили, сказав, что это еще не очень холодно. Вот на прошлой неделе действительно было морозно – минус 47. В Сургуте нам предстояло дать два концерта и еще один в соседнем городе, километрах в трехстах. Поездку в Сургут, этот замечательный северный город, я запомнил еще и потому, что в гостинице мой номер оказался по соседству с номером Бориса Моисеева, который должен был давать концерт в том же зале, где и мы. Его программа была намечена между нашим первым концертом и вторым. Естественно, мое соседство с Моисеевым сразу стало предметом общекомандных шуток. Но лично мне Борис понравился. Очень интеллигентный товарищ. Каждый раз, когда мы встречались с ним у лифта, он приветствовал меня своим неподражаемым голосом.

– Ну, здравствуй, мой кавказский друг! – говорил Борис.

Я сильно смущался перед звездой, но все-таки выжимал из себя что-то типа «Салам алейкум», а Борис продолжал на меня давить своим звездным статусом.

– Опять сегодня про меня шутить будете. Ну, ничего шутите, шутите, я добрый! – говорил он и удалялся в сопровождении охраны и своих длинноногих партнерш.

Из всей команды на его концерт пошли только три человека. Я в том числе. Работал он классно. И если на наших выступлениях зал был полон, то на его – забит до отказа. Яблоку упасть было негде.