Три часа между рейсами

— И как ты только мог связаться с этим Шейвером, чтоб ему было пусто?! Вот уж чего не ожидал от ветерана вроде тебя, Пэт.

— Я просто подумал…

— Почему бы ему на убраться к себе на восток? — продолжил с отвращением Левинь. — Засел тут и ворошит муравейник, а всякие болваны вроде вас играют ему на руку!

Тут Пэт очнулся, словно пес, услышавший знакомый зов.

— Но в конце концов я раздобыл сюжет, не так ли? — сказал он с ноткой самодовольства и тут же подкинул вопрос: — А как ты вообще об этом узнал?

— Приехал в больницу проведать Эстеллу и застал ее с этим парнишкой за работой.

— Вот оно что… — сказал Пэт.

— Парня я узнал в лицо, он здесь уже примелькался… А теперь, Пэт, скажи мне одну вещь: Джефф Манфред был в курсе, что это краденый сюжет, или ты дурачил и его тоже?

— Боже правый… — простонал Пэт. — Почему я должен на это отвечать?

Левинь резко подался вперед.

— Пэт, ты сейчас сидишь над потайным люком, — произнес он, свирепо сверкая глазами. — Разве ты не заметил вырез по узору ковра вокруг твоего стула? Мне достаточно нажать эту кнопку, чтобы ты провалился в самую преисподнюю! Ты будешь говорить?!

Пэт вскочил со стула, в панике глядя на ковер у себя под ногами.

— Буду, буду! — закричал он.

Он сразу поверил Левиню — он почему-то всегда верил в такие вещи.

— Вот и ладно, — сказал Левинь, откидываясь на спинку кресла. — Плесни себе виски — бутылка там, в баре. Выкладывай все начистоту, и тогда я, может, еще месяц подержу тебя на окладе. С тобой, по крайней мере, не соскучишься.

Патриотизм в коротком метре [143]

Пэт Хобби — Сценарист и Человек — свои славнейшие деяния на поприще киноискусства совершал в ту эпоху, когда, по выражению Ирвина Кобба,[144] «символом успеха могла быть берцовая кость святого Себастьяна, вделанная в рычаг переключения скоростей». Еще одним символом успеха считался тогда свой собственный плавательный бассейн, и Пэт имел таковой, правда поплавать в нем удавалось лишь в первые часы после еженедельной процедуры заполнения, а потом вода упрямо убегала в грунт через бесчисленные трещины в бетонном дне.

— Но ведь бассейн-то был! — твердил он себе однажды вечером по прошествии десяти лет.

Ныне Пэт с благодарностью хватал любую подачку в виде работы за две с половиной сотни в неделю, но даже долгие годы лишений и невзгод не стерли из его памяти прекрасные видения прошлого.

Сейчас он трудился над рядовой короткометражкой, освещавшей весьма неоднозначную карьеру генерала Фицхью Ли,[145] который сначала сражался против США за Конфедерацию, а потом — за США против Испании. При этом сюжет следовало сбалансировать так, чтобы это не обидело ни Север, ни Юг. На предварительном совещании Пэт выступил с инициативой.

— Я вот что подумал, — сказал он Джеку Бернерсу, — учитывая нынешнюю ситуацию, неплохо бы внести в картину еврейский колорит.

— Что ты имеешь в виду? — озадачился Бернерс.

— Ну, я подумал: сейчас много всяких разговоров о евреях и было бы неплохо показать, что они тоже в этом участвовали.

— В чем участвовали?

— В Гражданской войне. — Пэт напрягся, стараясь припомнить все немногое, что знал из истории. — Они ведь участвовали, да?

— Надо полагать, — сказал Бернерс, начавший терять терпение. — Там воевали все — кроме квакеров,[146] конечно.

— Так вот, я предлагаю дополнить сюжет любовной линией: этот Фицхью Ли влюбляется в еврейскую девушку. Враги планируют убить его на закате, сразу после вечернего звона, но его возлюбленная похищает колокол с церковной колокольни и…

Джек Бернерс резко наклонился к нему через стол.

— Послушай, Пэт, тебе ведь нужна эта работа, так? — спросил он.

— Конечно нужна.

— Тогда делай, что тебе велено, и оставь евреев в покое. Если ты хотел угодить мне этой бредятиной, то мне жаль твою вконец отупевшую голову.

И вот так обращаются с человеком, когда-то имевшим собственный бассейн! Нынче Пэт раз за разом возвращался мыслями к своему давно утраченному бассейну — и причиной тому был не кто-нибудь, а президент Соединенных Штатов, мельком упомянутый в сценарии.

Пэт запомнил тот день, около десяти Лет назад, в мельчайших подробностях.

С утра по студии разнеслась весть, что к ним в гости должен прибыть сам президент. Это событие открывало новую эру в истории всей индустрии, поскольку никогда ранее президент Соединенных Штатов не посещал киностудию. Все работники компании были в своих лучших костюмах и при галстуках, а над входом в студийную столовую развевались флаги…

Голос Бена Брауна, возглавлявшего отдел короткометражек, вернул Пэта в сегодняшний день.