Три часа на выяснение истины

— Мы-то? Ко мне нельзя, моя Клавдия сегодня дома. Давай куда-нибудь ближе к лесу. Ты, наверно, устала. А там, кстати, и выспаться можно. Я тебе тоже подарок приготовил. Пожалуйста, — он достал из перчаточного ящика маленькую горбатую коробочку. Она открыла ее и замерла: в ней было кольцо.

— Надевай на правую руку, не бойся, это настоящее, не медное.

— Василий, — Кудрявцева с трудом проглотила слезы, подступившие к самому горлу, дрожащими пальцами надела кольцо. — Значит, ты меня на самом деле любишь? — и прильнула к его плечу.

— Сиди прямо, сейчас за поворотом пост ГАИ, — он отстранился. — Конечно. Стал бы я дарить, если такого даже у Клавдии нет. Между прочим, я перекусить с собой взял. А картошку мы в костре печь будем. Не возражаешь?

— С тобой я на все согласна, — Кудрявцева тронула кольцо на пальце губами. — Только я устала страшно после смены.

— Ничего, отдохнем, время у нас есть. Леночка, а ты сможешь мне пару щепоток золотого песка принести с работы?

— Песка? А для чего? — рассеянно удивилась она.

— Я бы из него сделал какой-нибудь перстень. Сейчас многие мужики носят. Мне нравится. Конечно, если тебе разрешат. У вас, наверно, с этим строго. Да?

— Мне разрешат? — Она на секунду растерялась. — Вообще-то у нас нельзя, но если ты просишь, я попробую. У нас там сплошная анархия, все на честном слове, хотя каждый делает вид, что строгость. Даже весы стоят электронные и прочая мура. Попробовать можно. Ведь никто в точности не знает, сколько я золотого песка на графитах осадила после отработки ванны. Даже я иногда сама не знаю. Если надоедает сидеть у ванны или сильно спать хочется, я взвешиваю этот песок, сходится, ну и хорошо, а остальное в растворе в канализацию идет. А песок соскребу в тряпочку, в узелок завяжу и отдаю технологам.

— А если не отдать?

— Ну, что ты, так нельзя!

— Каким же технологам ты его отдаешь?

— А разным, какие дежурят. Там хлыщ один, правда, не с нашего участка, старается со мной в одну смену попасть, давно ухаживает. Все рассказать обещает, как он в Данию к каким-то родственникам ездил. Если, значит, я женщина одинокая, то обо мне можно думать все что угодно. Как будто нужны мне его датские сувениры-побрякушки. Он уже второй раз женатый, у-у, ненавижу его. Лицо такое сальное, руки вечно потные. Ты его не знаешь, Белов Константин.

— Будет еще приставать этот Белов, скажи мне, я ему голову оторву, поняла? Или, может, сомневаешься? — Серегин расправил плечи. Кудрявцева посмотрела на него затуманившимися от нежности глазами и отрицательно покачала головой. — Давай вот здесь тормознем, на опушке, — он свернул к березовой роще. — Здесь и видно со всех сторон, и кусты близко, мы за ними костер запалим. Так ты говоришь, что можешь взять песок, да? Выходит, Лена, ты прямо миллионерша.

— Да ну тебя, откуда у меня лишние деньги?

— Здрасьте! На золоте сидит и говорит, что ей есть нечего!

— Ну, вообще-то я голодной не сижу, — робко возразила Кудрявцева.

— Ах, не сидишь? — Серегин грозно сдвинул густые брови. — Ой, Лена, какая же ты есть наивная женщина! Вот ты скажи мне: машину имеешь?

— Нет! Откуда?

— А квартира трех- или четырехкомнатная с цветным телевизором, с двумя-тремя хорошими коврами, с импортной стенкой, в которой чтоб хрусталь в прозрачных местах просматривался, у тебя есть?

— Нет.

— А сапожки финские или югославские, чтобы на осень, на зиму, на весну? А костюмы на четыре времени года? А вечерние платья? А верхняя всякая одежда? Почему другие шастают в дубленках, а ты в перелицованном пальто ходишь?

— Откуда ты знаешь, что я его перелицовывала? — ужаснулась она. — Я же тебе не рассказывала.

— Милая, это и так ясно! Да ты посмотри на себя, Елена Петровна! Неужели такая современная, красивая и умная женщина, как ты, должна толстеть в доме отдыха на какой-нибудь Волге или Оке? Почему бы тебе не поехать на Черное море или, как там называют, в круиз по разным всяким странам? Почему? Или ты древняя старуха и тебе ничего не надо? Или ты мало пережила? Или мало досталось твоей матери и твоим старшим сестрам, которые в блокаду в Ленинграде умерли? Или ты мало вкалываешь?

Елена Петровна впервые видела Серегина таким серьезным, увлеченным и красивым. На все его вопросы она отрицательно качала головой, а когда он сделал паузу, чтобы набрать воздуха, то отважилась и робко возразила:

— Но где же я возьму столько денег? У меня их просто нет.

— Черт побери! — вскричал Серегин, ломая толстую сухую ветку и кладя ее в горящий костер. — Ты же сама мне только что про золотой песок говорила. Или мне послышалось, может, я придумал?

— Да, говорила. А что дальше? — растерянно спросила она.

— А дальше будешь слушать меня, и все у тебя будет, все, что я тебе сейчас говорил. Давай из багажника припасы, ведь я тоже не ел, а сил, чтобы тебя убедить, вон сколько потратил.

Она послушно ушла к машине, открыла багажник, вынула тяжелую сумку, принесла к костру.