Три часа на выяснение истины

Василий Васильевич жил в шахтерском доме, калитка во двор в этот вечер была распахнута, дверь открыта, на крыльце и в палисаднике толпились гости. Гусевых увидели издалека, хозяин вышел навстречу — высокий, худой, с совершенно лысой головой и седыми бровями на узком морщинистом лице, с размаху хлестнул свою ладонь в ладонь Анатолия, подставил щеку Ларисе для поцелуя, принял розы, подержал в руке бритву и смущенно хмыкнул:

— Я-то на старости лет мечтал помолодеть, бороду отпустить. Теперь, видимо, не придется, — и повел их в дом.

Хлебосолом Василий Васильевич был известным, и Гусев, которого хозяин посадил рядом с собой, вскоре устал от соленых и свежих помидоров, огурцов, грибов, салатов, винегрета и прочей еды и на вопросительный взгляд жены, звавшей его танцевать, махнул рукой: танцуй сама, повернулся к Филимонову, тем более что Василий Васильевич порывался с ним поговорить, но отвлекали шум и смех. Когда на веранде грохнула музыка и комната почти опустела, Филимонов, подперев узкий подбородок широкой ладонью, с грустной улыбкой посмотрел на Гусева:

— Вот видишь, Анатолий, какой мне вышел почет? А ты от меня ушел. От всех нас ушел, от бригады, от цеха, от завода. Я понимаю, что работа твоя нужная, наверно, рисковая, поскольку ты безопасность государства нашего теперь охраняешь. Но скажи мне прямо: доволен службой? Не жалеешь ни чуточки? Скажи честно, если, конечно, это не секрет?

— Какие у меня секреты от вас, Василий Васильевич? Вы же мне первый на партийном собрании и напутствие давали, и характеристику. А работа интересная. Что в кино иногда показывают, этого нет, шпионов я пока не ловил. А службу свою считаю нужной. Времени, правда, свободного маловато. Лариса моя дуется из-за этого. Но ведь вы помните, что и на заводе я после смены не сразу бежал домой. Нет, не жалею, да и не привык отступать, вы же меня так учили.

— Верно, учил, — Филимонов положил тяжелую руку на плечо Гусеву. — Только я вот что соображаю, Анатолий свет Константинович. Если мы, которые рабочие, ну, рабочий класс, будем вкалывать, как надо, то и вам будет хорошая помощь, тебе легче будет служить, верно? К нам на участок приходил недавно товарищ от вас, высокий такой, Семин фамилия. Беседу проводил о бдительности. Молодец, интересно рассказывал. Мы на другой день в обед в домино играли, про тебя вспоминали. И, знаешь, мне лично как-то тепло на душе стало. Вот, думаю, еще одного хорошего парня напутствовал. Однако послушай, человек хороший, а что же у тебя зуба-то нет? Раньше вроде все были целы. Ай выбил кто?

— Случайно, Василий Васильевич, — Гусев, поморщился. — Вы только меня не ругайте, я уж дома натерпелся. Да и очередь в поликлинике, я слышал, большая.

— Верно, с очередью безобразие, по себе знаю. Однако есть ловкачи. Кстати, вон Гришка, сосед мой бывший, шоферит он. Недавно машину заводил и ручкой трахнул по зубам. И гляди — три коронки мигом поставил. Переплатил, говорит, за скорость, но за неделю все сделал. Я бы таких врачей в три шеи гнал, неужто порядок нельзя навести?

К ним подошла высокая и полная хозяйка дома. Она решительно сбросила руку мужа с плеча Гусева, потащила Анатолия из-за стола:

— А ну пойдем, гость редкий, станцуем. Мой-то увалень совсем тебя заговорил.

— Погоди, мать, у нас разговор деловой. Ты лучше кликни кума. Толику наша помощь нужна, а ты мне про танцы. Пусть его Лариса со своими учениками танцует, они уже выросли. Эй, кум, поди-ка на минуту!

К столу приблизился широкоплечий мужчина с пепельными распадающимися на две стороны волосами, присел:

— Вон он я, Васильевич, зачем понадобился?

— Помощь твоя нужна, консультация. Расскажи моему другу Толику, как ты зубы вставлял. У него такая же беда. Он говорит, что зуб вставить — целая проблема, ждать долго.

— Правильно, долго, — Григорий ослепительно улыбнулся, будто специально демонстрируя три золотых зуба. — Вот они, красавцы мои. Все дела — две сотни. Зато теперь хоть под венец, — он оглянулся на веранду, где стояла жена, — хоть куда.

— В нашей первой поликлинике? — спросил Гусев.

— А то где же? Я сначала в общую очередь записался. Каким-то тысячу тридцать первым. Спасибо люди добрые подсказали. Это что! У меня в августе племянница с мужем гостила, с Севера они, из Воркуты. Так она себе четыре, а ему три коронки поставила. Правда, тоже переплатила. А что делать? Здоровье дороже денег.

Гусев невольно коснулся языком пустого места между зубами.

— Спасибо, Григорий, — он пожал руку мужчине.

— Вот и все, Анатолий, теперь можешь с моей старухой потанцевать, не возражаю! — Филимонов поднялся из-за стола. — Сейчас я пластинку с «Цыганочкой» отыщу, и мы с вами спляшем. А, братцы?

В понедельник, в обеденный перерыв, предупредив дежурного, Гусев пошел в первую поликлинику. Медсестра в регистратуре записала его на прием к врачу и предупредила, что очередь большая, потому что металла поликлиника получает мало, ждать придется года два.

— Так долго? — удивился Гусев. — А мне говорили…