Три черепахи

- Чемоданчик четко узнала. Портрет описала точно так, как и официантка. Он попросил налить двести коньяка, объяснил, что торопится, и за столик уже поздно было садиться. Ну она велела ему из мойки фужер принести, налила, он выпил, минералкой запил.

- Между прочим, откуда он деньги доставал, когда расплачивался? Бумажник у него был? Или как? Марат улыбнулся, довольный собой.

- Это я тоже догадался спросить. И официантка и буфетчица точно запомнили: просто из кармана вынимал, из правого брючного кармана.

Басков взял карандаш, вырвал из настольного календаря - откуда-то из апреля - неисписанный листок.

- Давай теперь посчитаем, - сказал он. Марат поднялся со стула, встал у него за правым плечом.

- Предположим, в буфете пил он пятизвездочный коньяк. Сколько это будет?

- Там же с наценкой. Сто граммов - трешник.

- Так. Пишем: шесть рублей. Плюс четыреста граммов водки по рубль двадцать. Пишем: пять рублей. Кладем на закуску два рубля, плюс - на чай. Итого - четырнадцать. Что же получается?

- А что, Алексей Николаевич? - не понял Марат.

- Протокол осмотра места происшествия читал?

- Читал.

- Сколько там у него в карманах денег нашли?

- Рубль, кажется.

- Вот именно - всего лишь рубль, один целковый.

А должно быть по крайней мере десять. Ведь он с официанткой четвертным расплачивался. Так?

- Так, Алексей Николаевич.

- Тебе это ни о чем не говорит?

- Обчистили до копейки. Значит, нападение с целью ограбления?

- Ну, сам понимаешь, игра с паспортом тут, наверно, не последний момент, но деньги нападавшему тоже нужны были.

Марат заговорил тихим, словно извиняющимся голосом, как делал всегда, когда осмеливался выдвигать собственные соображения.

- Алексей Николаевич, а если предположить, что никакой игры с паспортом не было? Может, он сам его присвоил...

Басков взглянул на Марата с любопытством.

- Предположить, конечно, можно, да нам с тобой лучше от этого не будет... Все равно личность установить надо, личность... И Балакина разыскать... И этого Чистого...

Марат задумчиво покивал головой.

- Да-а, тяжелый случай.

- Бывает хуже, но редко. А главное, дорогой мой Марат, тут есть какая-то особая тайна, и просто так ее не ухватишь.

Басков достал из сейфа дело Балакина, дал его Марату.

- Вот почитай-ка одно место. Про татуировки. Еще одну черепаху найдешь... Это, брат, загадочка первый сорт...

Марат читал, а Басков ходил из угла в угол.

- Вот это да! - восхищенно воскликнул Марат, дойдя до черепахи. - Это же целый... целая... - Марат никак не мог подобрать нужного слова. Наконец нашел: - Это же целая головоломка.

- И опять же нам не легче, - сказал Басков, убирая дело. - Ладно, Марат, иди гуляй. До понедельника...

Было без двадцати девять, когда Басков вышел на улицу и пешком отправился домой. Начинало смеркаться, но жара еще не спала, дышалось на асфальте тяжело, и шел он неторопливо, так что к себе на Новослободскую попал к девяти.

Разделся, постоял под душем. Потом вскипятил чайник, заварил свежего чаю, открыл банку домашнего, еще прошлогодней варки, черносмородинового варенья и только собрался предаться желанному чаепитию, как зазвонил телефон.

Говорила старшая смены из телеграфного зала Нина Александровна:

- Извините, что беспокою, Алексей Николаевич. Только что получили телеграмму. По-моему, вам интересно будет.

- Сейчас приеду.

Он все-таки выпил большую кружку чаю, прежде чем отправиться на Петровку.

Телеграмма пришла из одного большого зауральского города, от начальника областного управления внутренних дел:

"Есть основания полагать, что могу быть полезен установлении личности пострадавшего имеющего татуировку виде черепахи. Близко знал Балакина Александра Ивановича. Полковник Серегин".

В ответ была отправлена телеграмма за подписью заместителя начальника ГУВД Мосгорисполкома генерала Виктора Антоновича Пашковского. Она гласила:

"Ждем понедельник. Просим позвонить майору Баскову..." - и дальше номер домашнего телефона Баскова.

Глава 2

ТРЕТЬЯ ЧЕРЕПАХА

Строго рассуждая, родословная решительно всех людей на свете, будь то короли или обыкновенные землепашцы, растет из одного корня. Он уходит в глубину веков, а если все же допустить, что прародителями человеческими были Адам и Ева, то у коронованных особ вообще нет никаких оснований чваниться своей родовитостью. Самое большее, чем они могут гордиться, - так это предприимчивостью своих ближайших предков, умевших делать карьеру. А если принять во внимание, что карьеры венценосцев, как правило, делались с применением весьма сомнительных средств, то их потомкам более приличествовало бы не гордиться, а испытывать острый стыд, однако этого почему-то не бывает.

Большинство честных, работящих людей знают свою родословную в лучшем случае до прадеда и прабабки, но это вовсе не означает, что все они - иваны, не помнящие родства. Это означает, что их личная родословная растворена в истории народа. А общая народная память надежнее любых метрических выписок. У Твардовского очень верно сказано: "Мы все - почти что поголовно - оттуда люди, от земли, и дальше деда родословной не знаем: предки не вели..."