Три «Д» для миллиардера. Свадебный салон

Я это и без Тагаева знаю, мне об этом уже говорили, и не раз. Но только почему-то именно в его исполнении это прозвучало так, что я всю дорогу с трудом собираю себя обратно в состояние более-менее однородной субстанции.

И какое тебе вообще дело до моих губ, Тагаев? У тебя для этого есть Ри.

От того, что у Тагаева есть Ри, становится еще хуже, и все приходится начинать сначала. Моя привычная картинка мира, на которой образ Артура запечатлен в негативных тонах, размывается и плывет. А я так не хочу. Мне проще так, как было.

Верх цинизма отправить меня на аборт, а спустя несколько лет возмущаться точно таким же поступком другого мужчины. Беда в том, что Тагаев на циника похож как мои дети на ангелочков.

Нет, внешне вполне может быть, вот только видимость эта очень и очень обманчива.

Не станет циник так заморачиваться проблемами чужих ему, как он думает, детей. А Тагаев заморочился. Еще и как заморочился, я только мысленно ахать успевала.

Машина тормозит. Поспешно дергаю дверь и понимаю, что она заблокирована.

– Не торопитесь, Анастасия, мы еще не договорили, – слышится слева, а я боюсь повернуть голову. Слишком большая работа проделана над собой, чтобы все снова пустить прахом.

– Нас ждет ваша невеста, – говорю ровным холодным тоном.

– Для Ри проводить по полдня в разного рода салонах привычное дело, – невозмутимо отвечает Тагаев, – за нее не беспокойтесь. Я хочу поговорить о ваших детях.

– Не вижу необходимости обсуждать своих детей с вами.

– И все же, придется.

Бессильно скриплю зубами, но не драться же мне с ним. Тут у меня шансы равны нулю, если не уходят в минус. Закусываю губу и отворачиваюсь.

– Тот му… мужчина, Дмитрий. Вы за него собрались замуж? Только, пожалуйста, давайте обойдемся без розовых шаров, – и почему мне кажется, что под маской спокойствия клокочет глухое раздражение?

– Я все же наберусь наглости и напомню вам, что вас это совершенно не касается…

– Он не нравится вашим детям, почему? – перебивает меня Артур. – Он их обижает?

– Вы в своем уме? – у меня даже глаз дергаться начинает. – Считаете, что я стану встречаться с мужчиной, который обижает моих детей?

– Значит вы с ним встречаетесь?

Хм, а у Тагаева тоже глаз дергается. К чему бы это?

Димка – мой инструктор из школы контраварийного вождения и первый мужчина, с которым я позволила себе сойтись ближе, чем просто кофе в перерыв или обед в ресторане. Хотя правильнее сказать, второй мужчина, коль первый сидит в опасной близи, стоит протянуть руку…

Когда подросли дети и я окунулась в работу, вокруг незаметно стали появляться мужчины, жаждущие моего внимания. Но я не могла преодолеть определенный барьер, который стоял между мной и ними невидимой стеной. Мало того, его и преодолевать не хотелось.

А с Димкой вышло само собой. В обучении вождению есть что-то интимное, или мне тогда так показалось. Но с ним было интересно, а он, по его словам, влюбился сразу.

Год мы дружили. Он иногда заезжал за мной глубоким вечером, когда дети засыпали, и я гоняла по ночному городу. А Дима меня страховал. Тогда же мы впервые поцеловались. С ним же мне впервые захотелось большего. И с ним же я убедилась, что тогда на берегу у меня с самого начала была температура и галлюцинации.

С Димкой я не испытывала ничего похожего на то, что выбивали из меня поцелуи и ласки Тагаева. Меня не бросало в дрожь и не лихорадило. Все проходило нежно, спокойно и… В общем, меня вполне устраивали наши свидания раз в две недели. Но они не устраивали Диму. И возможно я бы согласилась на более частые встречи, вот только мои дети отчего-то его невзлюбили.

– Насть, ну я не знаю, что мне делать, – он разводил руками, напоровшись на полный игнор этой упрямой троицы при любой попытке вывести их в кафе или на прогулку.

– Мы с папой пойдем, – отвечал Давид, глядя исподлобья, – он приедет и поведет нас в парк.

– Извините, – добавлял Данил, соглашаясь с братом.

Дианка просто гордо хранила молчание. О каком замужестве тут можно было говорить? И еще мне казалось, Димка при этом облегченно вздыхал, и мне сложно было его винить.

– У меня нет детей, я не умею с ними обращаться, – выдвигал Дима свои аргументы, и я с ним соглашалась.

До сегодняшнего дня. Пока Тагаев сходу не завоевал сердечки моих «Три-Д». Или это случилось еще на стадионе?

– Он не нравится моим детям, потому что он не их отец, – говорю, глядя вперед. Я по-прежнему избегаю смотреть на Тагаева. – Дети ждут отца, я об этом говорила. Иногда у меня появляется стойкое желание сообщить им, что он утонул в своей подводной лодке или свалился с какой-нибудь горной вершины.

– И что же вас останавливает?

– Не поверите, – поворачиваю голову, – я не желаю ему зла. И не хочу, чтобы с ним что-то случилось.

– А вы колдунья, да? – в голосе Артура звучат язвительные нотки, к которым примешано что-то непонятное. Не могу разобрать.

– Нет. Просто верю, что мысли материальны.

– Он в отношении вас и детей не стал играть в благородство.